Всё всегда заканчивается хорошо.
  Если всё закончилось плохо,
  значит, это еще не конец.
   
   П. Коэльо
   
  Глава 1
   
  Несмотря на довольно таки ранний час (десять утра - это, конечно, не совсем рань, но всё же далеко не вечер) солнце жарило с азартом тещи, пекущей блины любимому зятьку. Земля превратилась в раскаленную сковородку, и о том, какое пекло будет в полдень, думать не хотелось.
  Упакованный в непромокашку, словно сосиска в станиолевую оболочку, Сашка сам себе напоминал бутерброд, навроде "горячей собаки". Бронежилет и брезентовая разгрузка, напяленные поверх комка, лишь усиливали ощущения.
  Сколько ещё времени придется изображать из себя шедевр вражеской кулинарии, он не знал... да что он! Этого не ведали ни старший группы, ни сам ротный. Может быть, у Аллаха имелись какие-никакие сведения на этот счет, однако делиться ценной инфой с гяурами он упорно не желал. Даже ФСБ располагало лишь редкими обрывками противоречивых сведений о вояжах чехов, и потому в неприметной лощинке, расположенной верстах в двух от Аргуна, группа обосновалась еще ночью. Если информация о "казначее", везущем деньги для чехов, не подтвердится, сняться с позиций они смогут только ночью. Внезапно Сашке подумалось, что добытая "фейсами" инфа оказалась дезой и нынешнее их местоположение - засада. На них, на охотников, засада. Отбиваясь от страха, облепившего душу, словно паутина лицо в осеннем лесу, Сашка подумал: "фейс", притащивший командиру инфу о караване, лежит двумя метрами ниже, и если что... На этом месте воображение забуксовало, будто старенькая "шестерка" на расхлябанной проселочной дороге. Мысль про "если что" имела горький садомазохистский привкус, и додумывать её не хотелось.
  Разгоняя набившую оскомину тишину и невеселые думы, глухо щелкнул динамик гарнитуры, запиханный поглубже в ухо. Что примечательно - щелкнул дважды.
  - Однако старшой к вниманию призывает! - подстегнул самого себя Сашка, радуясь, что тоскливому ожиданию приходит конец. - И это "ж-ж-ж" неспроста...
  Подтверждая его предчувствие, микрофон тихонько прошипел: "Внимание. Идут. Готовность раз! Никому не стрелять, ждем подтверждения!" - и снова умолк.
  Сашка окинул взглядом свои сектора и настороженно замер: справа, у входа в лощину, показались двое бородачей. В гражданском, но с оружием. К слову, за те полгода, что он носился по здешним горам, видеть боевика, обряженного, как на картинке, в камуфляж, при папахе, с зеленой повязкой и прочими вайнахскими атрибутами, так и не довелось. Зеленые повязки, измалеванные каракулями на арабском, изредка попадались, а вот берет со значком волчьей головы он видел только раз. В палатке у капитана из третьей роты.
  Внимательно осмотревшись по сторонам, бородатый визитер что-то буркнул в извлеченную из-под куртки рацию, и через несколько минут в лощине появились еще трое в потасканных российских комках, внешне напоминавшие нохче, и один негр в шикарном маскировочном костюме... как бы даже не немецкого производства, задумчиво отметил Сашка. Чернокожий вел за собой неприметного ослика мышастого окраса, на котором восседал столь же неприметного вида дядька, очень смахивающий на запойного бухгалтера из какой-нибудь заштатной конторы. Даже кожаные заплаты имелись. И шляпа.
  - Приготовиться! - проскрипел динамик. - Огонь по счету ноль. Сначала гранаты, потом бьем всё, что уцелеет. Начинаю отсчет. Пять...
  Злорадно ухмыльнувшись, Сашка аккуратно вынул две гранаты из выкопанной накануне ямки и прихватил пальцами чеку. Металл приятно холодил кожу, и на мгновение мелькнула мысль, что вот так и становятся маньяками. Когда смерти пусть не ближнего своего, но тоже прямоходящего, жаждешь больше всего на свете. И испытываешь кайф оттого, что у тебя в руках орудия убийства... Как обычно, не додумал - динамик выплюнул в эфир долгожданное: "Ноль!". И Сашка, метнув гранаты одну за другой и не дожидаясь, пока на дне лощины перестанет метаться эхо разрыва, выжал спусковой крючок.
  Все закончилось в считанные минуты. Не успев даже понять, кто и что их убивает, бородачи, негр и даже ослик (жаль животину!) отдали своему Богу души, и над лощиной вновь воцарилась бездвижная тишина. Со своих мест никто не вставал - дожидались команды старшего.
  - Однако неправильно ты лежишь, хлопче! - пророкотал из-за спины довольный бас ротного старшины.
  - Неправильно ты, дядя Фёдор, бутерброд ешь! - пробурчал Сашка тоном кота Матроскина, продолжая думать о своем... заранее зная, что и на этот раз додумать не успеет.
  - А коль неправильно, так вставай! Чего разлегся? - старшина зачем-то потянул его за рукав. - Да какого черта?! Вставай же ты, ну вставай! Скоро Вадик придет. Мне убираться надо! - в голосе прорезались плаксивые нотки.
  - Куда убираться?.. Какой Вадик?.. - изумленно гладя в лицо старшине, ошарашено промямлил Сашка - и открыл глаза.
  В ту же минуту надрывно взвыл пылесос.
  - Вставай! - проорала сестра, перекрывая гул. - Иди проветрись!
  Эти слова можно было истолковать и так и этак. Если без заморочек, то как требование временно освободить помещение. Но, подозревал Сашка, в данном случае без заморочек не обошлось. Вряд ли Маруська сильно расстроится, если неудобный братец снова исчезнет с жилплощади на год-другой. Последняя встреча с сеструхиным бывшим... у-у-у, лучше и не вспоминать. И чем может обернуться сегодняшняя, лучше не думать.
  Да, не вышло отдыха. Сеструха настроена решительно. Черт их, баб, разберет, чего у них в башке варится. Только вчера своего бывшего на чем свет стоит костерила, в кои-то веки плюнула на показушную воспитанность и орала матом. Правда, когда Никитка принялся, смеясь, повторять новые интересные словечки, осеклась, с озлоблением шлепнула сына по губам - и оба разревелись дуэтом. Ну а сегодня-то что изменилось? Вон, марафет в квартире к Вадичкиному приходу наводит, да и сама наверняка намарафетится, как девчонка на первое свидание, будет замазывать-запудривать морщинки, которые из-за мужниных фортелей и появились... И из кухни не иначе как пирогом пахнет... ну маманя, ну... выдающаяся личность! Хотят создать видимость - дескать, у нас все тип-топ... возвращался бы ты, блудный муж и зять, на родную печку, к теще на блины, к черту на рога... Ну-ну!
  Зло чертыхнувшись, Сашка метнулся в прихожую, не глядя сорвал с вешалки куртку и выскочил в подъезд. Шататься по городу охоты не было - за последние полгода в нем были изучены даже такие крысиные углы, о которых прежде Сашка, с рождения местный, и не подозревал. Напрашивался вывод: нужно куда-то пойти и убить время, и... пытаясь четко представить, что же там, за этим многообещающим "и", он отважно шагнул с порога. "И" оказалось глубокой лужей. Сашка снова помянул рогатого, вытряхнул ледяную воду из ботинка и упрямо двинулся вперед.
  Февраль, ешкин кот! Ладно бы ветер, так нет же - хлипкий слякотный ветерок, ладно бы дождь - мерзкая морось. Прохожие озадачены: открывать ли зонты, ускорять ли шаг или попросту наплевать на форменное издевательство матушки-природы. Сашка, недолго думая, избрал последнее, назло небесной канцелярии. Сейчас ему вообще хотелось все делать назло.
  Час спустя это деструктивное желание лишь усилилось. А дождь продолжал гнусненько моросить. Не то что этот чахоточный дождик - ливень с градом не остудил бы сейчас Сашку, он кипел, он бушевал. Дура! Безмозглая самка, даже не толстовская, сильная и красивая, а просто самка, смазливенькая и сластолюбивая... чем и привораживает таких, как он, дураков. Либидо ей, видишь ли, под хвост попало, и пошла она этим самым хвостом направо-налево крутить, стоило уехать на какие-то две недели! А теперь, по извечному бабьему обыкновению, всю вину валит на него. Будто кто-то, где-то, когда-то видел его с Элкой Козичевой. А кто видел-то, спрашивается? Такие же безмозглые подружки? И не обязан же он, в самом деле, докладывать всякому встречному-поперечному, что Элка - соседка, которую он знает с детского садика и у которой, между прочим, появился вполне респектабельный жених... А его, Сашкиной, респектабельности хватит разве на то, чтобы щель в оконной раме заткнуть. Да Ларку это, на самом деле, не слишком и заботит, у нее иные резоны. Раньше хотя бы театральных сцен не устраивала... по крайней мере таких, как нынче. Не иначе как сериалов обсмотрелась, дуреха, глазки закатывает: "Ты стал циничным, Саша, с тобой просто невозможно говорить по-человечески!" Циничным? Ха! Оказывается, чтобы прослыть циником, достаточно в глаза сказать правду. И вообще, ну какого черта он убил на Ларку столько времени?.. которое все равно девать некуда.
   Сашка широкими шагами пересек площадь, старательно обходя лужи в выбоинах асфальта. Машинально посмотрел на часы - убить оставалось еще часа четыре, не меньше, - и снова с неприязнью подумал о Ларке, прехорошенькой медноволосой бестии с шальными глазами. Этот вечер - и, что греха таить, ночь - он собирался провести с ней, а в результате даже чаю не попил. Сашка попытался пнуть ногой крупный кусок щебенки, вымытый дождем из ямки в асфальте, - и промазал. Снайпер хренов!
   Четыре часа, до того как сеструхин бывший свалит на ночевку по месту прописки и можно будет вернуться домой, не рискуя поучаствовать в самом что ни на есть банальном скандале с мордобоем. Завистливо подумал: а они-то сейчас, небось, чаек пьют с домашним пирожком, муттер для сына бы так старалась, как для зятя. Наивная она, хоть и напоминает дело не по делу, что, дескать, жизнь прожила. Надеется, что сойдутся... и будут опять поганить жизнь друг другу и окружающим. Поганили два года при Сашке, потом пять лет, пока он не мозолил родственничкам глаза, и еще год после его возращения. Эта вот лабуда и называется семейной жизнью. Так он матери и сказал. А она - в крик: "У них ребенок! Ты что, не понимаешь?!" Сашка не понимал. "Кому Маруська нужна в тридцать пять лет да еще с дитем?.."
   Дите - трехлетний племянник Никитка - и ухом не вело, сосредоточенно разбирая на запчасти самосвал. К крикам Никитка привык, а на случай драки (в последние три месяца семейная идиллия Маруськи и ее мужа приобрела черты плохонько скроенного боевичка) у него был уютный закуток между шкафом и комодом.
   "Семья есть семья, всяко бывает, а развод - последнее дело!"
   Семья есть... Семья ест, пьет, иногда спит и бесконечно выясняет отношения. Куда ж без нее, без семьи-то? Была бы у Сашки собственная, им самим созданная, семья, не шатался бы он сейчас по улицам, а сидел бы в кресле, смотрел спортивный канал и пиво пил под нудеж супружницы. И был бы, надо понимать, совершенно счастлив, понемногу превращаясь в такого же мудака, как Маруськин муж. Сашка поймал себя на мысли, что даже мысленно никогда не называет его по имени.
   "У него хотя бы работа есть, а ты мотаешься, что жесть по ветру!" - кричала в прошлый раз мать.
   Обидно... Обидно, что матч досмотреть не дала. А к тому времени, как он добрел до Ларки, уже начался какой-то криминальный сериал, из тех, которые все на одно лицо, а действительность в них неизменно наизнанку.
   Вот и сейчас бы сидел в тепле, тупо пялился в телик... полная акуна матата. И ужином Ларка накормила бы, никуда не делась, кабы он не начал выеживаться. Может, вернуться?
  Сашка оглянулся. Потоптался на трамвайной остановке. Выкурил одну за другой две сигареты - и окончательно решил, что никуда он не вернется - настрой не тот... Необходимо скорректировать. Мурат еще позавчера исчез в неизвестном направлении, сегодня по-прежнему на телефонные звонки не отвечает. Горяйнов, конечно, примет и, может, даже нальет, но сначала прочитает длинное, как сегодняшний вечер, нравоучение на вечную тему: "Ай-ай-ай, как нехорошо!" Тошно. Значит, нам одна дорога - к Стасу. Авось его грымза еще из деревни не вернулась...
   От этого решения просветлело на душе. А в небе, увы, нет. Что ж, это уже прямой намек.
   В ларечке у остановки Сашка приобрел "четверку" (на первый случай, как подношение хозяину, сойдет, а там... не даром же народ давно подметил, что сколько водки не бери, все равно два раза бегать), с небрежностью профи сунул в карман, в компанию к мятой пачке сигарет и грязному носовому платку, и двинулся в путь. До Стаса - две трамвайных остановки с половиной. Расстояние смехотворное, было бы ради чего маяться в вагоне, переполненном тружениками, осчастливленными завершением рабочего дня.
   Если бы Сашка внезапно позабыл, какая из дверей ведет с лестничной площадки в Стасову берлогу, он определил бы верное направление по звуку и запаху. Из квартиры доносился взбудораженный гул мужских голосов, тянуло дымом, да так, что Сашка лениво удивился: как это никто из соседей до сих пор не позвонил 01? Неужто бдительные старушки и мнительные тетушки разом вымерли, как мамонты?
   Дверь была приоткрыта. Сашка собирался войти по-русски - без звонка и без стука. Но почему-то вдруг захотелось обставить свое появление как можно торжественнее, и он зажал кнопку звонка. А звонок, надо сказать, оказался препротивный - такое впечатление, что кошка-садистка измывается над канарейкой, вместо того, чтобы сразу гуманно сожрать. На порог выполз малость оглушенный Стас:
  - Так тебя разэдак... Какого ты тут?.. - беззлобно осведомился он. И посторонился, пропуская Сашку в квартиру.
   В прихожей висело... то есть от пола до потолка стояло стеной облако вонючего желто-коричневого тумана. А уж в кухню ни один нормальный человек без индивидуальных средств защиты точняк не сунулся бы. К категории благоразумных человеков Сашка себе не причислял. А если бы вдруг и нашелся такой умник, который, не сделав правильных выводов из внешнего осмотра, предположил бы, что Сашка весь из себя умненький-благоразуменький Буратино, то этот идиот всерьез рисковал получить кулаком в рыло. Просто так. Особенно сегодня, когда Сашка не пылал любовью даже к себе подобным, чего уж об умниках-идиотах говорить?
   В кухне заседало политбюро в расширенном составе: Петрусь, Заяц, Михей и еще какой-то хлюпик, имени которого Сашка не знал, но морду смутно припомнил.
   Поздоровались. Сашка выставил "четверку", поймал укоризненные, почти что оскорбленные взгляды пяти пар глаз, хлюпик что-то вякнул насчет происков мирового сионизма.
   Стас, исполняя обязанности радушного хозяина, подпихнул к самому Сашкиному локтю стакан, благоухающий смешанным ароматом напитков, коими его наполняли на протяжении... похоже, что не одного года. После первой (это для Сашки, для прочих, ясно, энной) Стаса потянуло на песни, эк вдохновился приходом старого кореша. Петрусь и Заяц взялись подтягивать. Михей и безымянный хлюпик немилосердно смолили, изредка обмениваясь неопределенными, вероятно, растроганными, междометьями. Сашка был слишком трезв, чтобы присоединиться как к первым, так и ко вторым. Омерзительнее всего было ощущение, что сегодня чтой-то не того, не во благо... М-да... "Десантник был отвратительно трезв", - как говорит злопыхатель Бухан.
   Собрался с мыслями. Резюмировал: трезвый пьяному не товарищ. И, попрощавшись наскоро, игнорируя полубессмысленные-полуизумленные взгляды, отправился дышать свежим воздухом. И воздух этот, основательно провонявший городом, показался Сашке - после Стасовой-то квартиры - поистине свежим. Идти по-прежнему было некуда.

На душе по-прежнему было препогано. Видать, ее, душу, мелкими подачками не обманешь...
  Инна подумала, что на третий акт не останется ни за что. И в этот самый момент едва не столкнулась нос к носу с Бе-Бе. Надо понимать, худрук вышел прогуляться, демонстрируя смычку творческой интеллигенции с народом. Барственно вышагивая по фойе, с одним раскланялся, другой поцеловал ручку. "Хоть бы не заметил!" Инна инстинктивно отступила под сень простертой руки Аполлона. Выкрашенное в белый цвет трехметровое изваяние покровителя суматошной театральной братии проходило у актеров под кодовым наименованием "Белая Длань" - с легкой руки насмешницы Альки. Даже возникла традиция после премьеры распивать бутылочку-другую белого вина (а то и беленькой) "под Белой Дланью"... куда ж в России без традиций? Тем более - в театре? Ну да, и без суеверий. Самые мнительные из актеров перед каждым спектаклем взбирались на постамент и пожимали Аполлонову длань. Говорили - реально помогает. Может, потому, что Инна имела привычку подобные мероприятия саботировать, персонально ей предводитель муз милости не явил.
   - О! Инесса! - дружелюбно пробасил худрук. - Каким ветром тебя занесло, воздушное создание?
   - Заглянула на огонек, - ответила Инна, пряча глаза.
   - Ну и как тебе?..
   К счастью, врать не пришлось, потому как Бе-Бе прорвало:
   - К сожалению, мое прочтение пришлось втискивать в прокрустово ложе традиций. Ты же понимаешь, актерский состав... Старичкам-то нашим разбойничкам тоже играть надо. Тот же, скажем, Чубаров... ну не сыграет он так, чтобы Островский зазвучал по-новому, как если был бы не титаном прошлого, а... ну, хотя бы современным журналистом, заглянувшим в чужую жизнь и... и...
   "И публично выстиравшим грязное белье", - мысленно закончила Инна.
   А вот Бе-Бе мысль до логического завершения так и не довел - увидел какого-то Иван Палыча, с которым нужно было немедля перекинуться парой фраз, и бойко потрусил в другой конец фойе.
   Инна благодарно поглядела в незрячие зенки Аполлона.
   И спиной почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Украдкой оглянулась. Ну да, он самый, сотоварищ.
   Будь на ее месте Алька... уж та не преминула бы завязать знакомство, невзирая даже на наличие полуофициального супруга. Инна же в подобные моменты чувствовала себя неуютно, даже очевидное внимание ей не льстило. "Типичная реакция синего чулка, - однажды определила многомудрая Алька. И добавила с обычной своей прямотой: - О тебе по театру уже анекдоты ходят!" "О тебе тоже", - ничуть не обидевшись (бесполезное это дело - на Альку обижаться!), парировала Инна. "Так я ж сама их и сочиняю!"
   Хотелось надеяться, что Алька не будет очень уж возмущаться, поняв, что Инна ее не дождалась. В конце концов, можно потом созвониться и пересечься сразу у Вадюни.
   На пятничные посиделки - традицию, освященную временем, - никак не влияли ни текущий семейный статус Альки, ни Вадюнина страсть к компьютерным играм. И, надо сказать, с годами Инна все сильнее и сильнее ждала вечера пятницы. Это в европах - психоаналитики и прочие... ну, пусть не дармоеды, но чужие люди, только по долгу службы причастные к тому мудреному, что называется жизнью души человеческой. А для нашего человека лучше дружеской жилетки еще ничего не изобрели. И слабо верится, что изобретут.
   Гардеробщица Наталья Ивановна, увидев, что Инна одевается, слегка приподняла аккуратно подведенные брови:
   - Инночка, а что ж ты до конца-то не остаешься?
   - Да вот по делам надо сбегать, - почти не краснея соврала Инна.
   Все от той же просветительницы Альки ей было известно, что по театру о ней, об Инне Кирилловне Князевой, девице двадцати девяти лет от роду (что само по себе курьез), гуляют не только анекдоты, но и сплетни. Не приходится сомневаться: ее сегодняшний ранний уход тоже как-нибудь да истолкуют. Ну и ладно.
   К вечеру подморозило, и обычный путь под горку можно было смело приравнять к экстремальным развлечениям. Кстати (то есть очень некстати) на уличном освещении отцы города сэкономили откровенно и цинично. Так что путешествие до трамвайной остановки продлилось не меньше получаса и настроения не улучшило ничуть. Одна радость - час пик уже миновал, людей на остановке раз-два и обчелся... И однин из этих "раз-два" - ее новый знакомец. Если, конечно, его можно назвать знакомцем. Поймала на себе его взгляд - кажется, заинтересованный. Из пресловутой женской гордости (вроде бы, насквозь устаревшее понятие, а вот!) сделала вид, что не заметила. А тут и трамвай подоспел.
  Вот что она всегда терпеть не могла - так это неловкие ситуации. Вдвойне - те, которые сама себе создавала. Знала же, что сапожки на шпильке - не лучшая, мягко говоря, обувь для непредсказуемого среднерусского февраля? Знала. Предсказуемо поскользнулась, проглотила ругательство (с Алькой поведешься - не такого еще наберешься!). И сидеть бы ей на обледенелой земле, глядя вслед уходящему трамваю, но кто-то поддержал - деликатно так, под локоток, - и помог войти. Еще не поглядев на этого кого-то, она точно знала: это ее неотлучный попутчик. Уж больно запах одеколона примечательный, с не менее примечательным названием "Кавказ". Вадюня таким пользовался.
   - Спасибо, - сказала она, переводя дух.
   - Да не за что, - отмахнулся он. И, не утруждая себя банальными "давайте познакомимся", с ходу представился: - Александр. Точнее, Сашка.
   - Инна, - охоты поддерживать диалог не было, но куда ж деваться-то... пусть не с подводной лодки, а с наземной транспартюги, но от этого как-то не легче.
   - Вы, я вижу, тоже до конца не высидели.
   Хорошенькое начало разговора! Она и сценический-то фарс всегда недолюбливала, а уж в жизни - и подавно. Поэтому ограничилась отстраненным:
   - Да.
   - Согласен, байда - скучнее некуда.
  Ну и что тут ответить? А отвечать надо. "Издержки воспитания! - восклицала в подобных случаях Алька. И добавляла: - Как хорошо, что меня некому было воспитывать!" Алька была настоящим виртуозом по части отбрехивания от неприкаянных любителей случайных знакомств. А ей, Инне, далеко не всегда хватало духу резко ответить даже на откровенное хамство. И всегда было стыдно - и за того, кто нахамил, и за себя. Алька поначалу поднимала Инну на смех, а потом махнула рукой: "У каждого в голове свои тараканы, а у тебя они, похоже, вообще косяками ходят!"
  - Да, спектакль не из самых удачных, - Инна улыбнулась, понимая, что улыбка получилась резиновой, как у куклы.
  - Полный отстой... Ой, извиняйте... неважнецкий спектакль.
  Немного подумал.
  - Но я, вообще-то, в этих делах не очень соображаю, не то что вы. Да и в самом театре чуть ли не впервые. Если что не так сболтнул, вы меня сильно не бейте, в смысле - простите.
  - А с чего вы взяли, что я соображаю? - Инна настолько удивилась, что задала вопрос непроизвольно, раньше, чем успела его обдумать.
  - Ну, вы с гардеробщицей разговаривали... так со своими говорят, ну, то есть, с давними знакомыми.
  - Работаю я там, - втайне удивляясь его наблюдательности, призналась Инна, тут же мысленно ругнула себя за излишнюю откровенности и попыталась придумать какую-нибудь в меру любезную фразу, чтобы без потерь выйти из беседы.
  - В театре? - слегка опешил беспардонный собеседник. Похоже, Инна все-таки переоценила его наблюдательность: он так и не сообразил, что говорить с ним не хотят.
  - Ну да.
  - А кем?
  Ничего себе стиль общения! "Минералку в буфете продаю!" - крутилось на языке у Инны.
  - Актрисой, - подчеркнуто любезно ответила она. - Прошу прощения, мне выходить.
  Вообще-то, Вадюниной остановке предшествовали еще две, но попутчику знать об этом было совсем не обязательно. Хватит и того, что уже узнал, а то от любопытства, говорят, кошка сдохла.
  - Мне тоже, - откровенно соврал Александр, который Сашка.
  И продолжал уже на улице, ловко подстраиваясь под неуверенный Иннин шаг:
  - А вы на актрису совсем не похожи. Хотя красивая.
  Инна обронила ничего не значащее "спасибо" и попробовала ускорить шаг. Провальная идея! Причем в самом прямом смысле слова. Попутчик снова поддержал.
  - Давайте я вас провожу, а то тяжко на эдаких каблучищах.
  - Нет, ну что вы... - снова спряталась в благовоспитанность, как улитка в раковину, Инна.
  - Да мне все равно время девать некуда, - неожиданно выдал он. И она поняла, что вот это - чистая правда. И еще - что присутствие непрошенного спутника ничуть не пугает, хотя на улице тьма кромешная, да и район не самый спокойный (каких только страстей ни рассказывает Вадюня, охочий до всего драматического). И не только не пугает, но уже и не раздражает почти. "Все-таки правда - великая сила!" - с усмешкой подумала Инна.
  А Сашка тем временем продолжал:
  - Вообще-то я сегодня в театре со школы в первый раз. Даже не помню, чего мы тогда смотрели. Лично я больше смотрел на Элку-одноклассницу и ждал, когда в буфет можно будет... А вообще, - вдруг сменил он тему, - мне вот всегда интересно было - как это в актеры попадают?
  В этом вопросе было столько непосредственности - без примеси хамства и двусмысленности - что Инна улыбнулась:
  - Учатся. Понимаю, что скучно звучит. Но так оно и есть.
  - Почему скучно-то? - дернул плечом Сашка. - Нормально звучит. А вы всегда актрисой хотели быть?
   - Ну-у, это из сказок про маленьких девочек, которые просто обязаны мечтать о сцене, о подиуме... о чем там еще? О муже-олигархе? Ну, в моем детстве даже и о подиуме-то еще не мечтали. Вы будете смеяться, но лет до двенадцати я вообще пребывала в уверенности, что выучусь на инженера и пойду работать на завод.
   - А чего смеяться-то? - почему-то очень серьезно откликнулся Сашка.
   - Потом готовилась поступать на исторический. То, что я на актерском оказалась, для меня самой стало неожиданностью.
   - А чего так-то? Чего не на исторический?
   - О-о, это долгая история, - Инна улыбнулась уже без напряжения. Кажется, общение начинает складываться... только вот оно ей нужно, а?
   - Настолько долгая, что рассказать не успеете? Или не хотите?
   - Так если б только долгая, она еще и нудная. И вообще, давно это было, а значит, как в народе говорят, неправда.
  - Я вот тоже собирался на истфак, - предупредительно подхватил норовящую ускользнуть тему Сашка. - Но в последний момент перебросил документы на юридический. А там в тот год конкурс зашкаливал. Ну, меня на сочинении и срезали. Да еще и намекнули - типа, вопрос решаемый, были бы бабки. Я плюнул и отправился мир посмотреть, себя показать. Турфирма такая есть, военный комиссариат называется. Предложила мне поездку в Войска дяди Васи, да так предложила, что я отказаться ну никак не смог.
   - Войска дяди Васи? - переспросила Инна, рискуя выставить себя в глазах попутчика дурой. Но ей действительно стало интересно - как-то вдруг и непонятно почему.
   - ВДВ, они же воздушно-десантные войска, - не без гордости пояснил Сашка. - Пошел на два года, угодил на все пять. Ну да это, как вы говорите, долгая история. И довольно-таки интересная, ага. Будет повод снова встретиться.
   Инна насторожилась: последняя фраза прозвучала не так чтобы шутливо. И стараясь разрядить обстановку, быстренько обобщила то немногое, что знала о ВДВ, и выдала неожиданное для себя самой:
   - Десантники? Кажется, что-то слышала. Это те, которые купаются в фонтанах и совсем не жалеют свои головы, ломая о них кирпичи и разбивая бутылки... я предполагаю, с водкой?
   Тотчас же испугалась собственного хамства, но Сашка, похоже, ничуть не обиделся, даже наоборот.
   - Кирпичи, может, и ломаем, зато камня за душой не держим, - рассмеялся она. - А с бутылками - тут посложнее будет. Кто ж их, родимые, вместе с содержимым-то бьет? Это кощунство. Водку - ее сперва выпить надо, а если бутылку и разбивать об голову, то об чужую, - и, выдержав такую драматическую паузу, что слышал бы Бе-Бе - удавился бы от зависти, заключил: - А с фонтанами - еще сложнее, они ж грязные, фонтаны-то, а я гигиену ценю, шо тот Мойдодыр.
   - Ей-богу, с детства боялась Мойдодыра! - весело фыркнула Инна. Плохое настроение не улетучилось, но уползло куда-то в темный уголок души, терпеливо дожидаясь своего часа. - А десантник-Мойдодыр - это вообще уже какое-то секретное оружие! Или я чего-то не понимаю? Я ж, если честно, никогда раньше живого десантника не видела.
  - Те, что попадались вам раньше, смирнехонько лежали себе в гробах? - ехидно заметил Сашка и почему-то (Инна заметила) зло дернул щекой на слове "гробы".
  - Ой, типун вам на язык, - смутилась она и, не понимая на кого больше злится - на себя за оплошность или на незваного попутчика за излишнюю наблюдательность и придирчивость, - добавила: - Я и правда десантников только по телевизору видела, да и то пару раз всего.
  - И, понятное дело, всех из себя таких праздничных? - вопрос прозвучал недобро, но Сашка, видно, и сам это понял, поспешил перевести разговор в нормальное русло: - Ладно, об этом как-нибудь потом, лады?
  - Хорошо, когда-нибудь, - поспешно согласилась Инна, сообразив, что против воли вторглась, куда не следовало. "Как-нибудь очень потом, лучше всего - в следующей жизни..." - озвучивать эту мысль она, разумеется, не стала.
  - А когда у вас спектакль? - снова резко сменил тему Сашка. - Я бы пришел.
   - Да почти каждый день, точно я, к сожалению, не воспроизведу, - ответила Инна, прекрасно понимая, что интересуется он отнюдь не афишей. И этот интерес - странное дело - ей польстил.
   - Я про тот, где вы играете, - без обиняков пояснил Сашка.
   - Ближайший - в следующую среду. "Дворянское гнездо", - вздохнула о своем Инна.
   - Угу, буду знать, - Сашка помолчал с полминуты. - Что-то мы идем-идем, а до вашего дома никак не дойдем. Нет, мне, конечно, это только на руку, но...
   В его словах сквозило подозрение, и Инна, боясь снова попасть в неловкую ситуацию (а ведь только-только какое-то взаимопонимание появилось!), на одном дыхании выдала полуправду:
   - Я в гости иду, а не домой, с остановкой ошиблась немного, но теперь сориентировалась, - перевела дух и заключила: - Мы уже почти пришли, вон та пятиэтажка.
   - Жаль, - это было произнесено с улыбкой, но, кажется, от души. - Что поделать, меня ждут, - не зная, что еще добавить, Инна ограничилась обычным: - Приходите на спектакль.

Инна беспардонно заглянула ему через плечо.
  - Как-как у тебя ник? Владик Цепеш? Вадюня, я от тебя, вроде, всего ожидала, но такого вот садомазохизма с уклоном в... как бы это сказать, чтоб никого не обидеть?.. с гламурным таким уклоном - не-а! Вадь! Вадя! Ну отвлекись на секундочку! А то дама сдохнет от любопытства!
  - А? - Вадюня не то чтобы оживился, но несколько воспрянул. - А! Просто ник Влад Цепеш был занят, а что-то еще придумать времени не хватило, а то бы выгодный рейд упустил. Я в том рейде знаешь как оделся?..
  - Иванов, в твои годы давно пора думать, кого бы поудачнее раздеть, это ближе к психофизической норме, - не моргнув глазом, объявила Алька. И напомнила, в очередной раз подтверждая, что из них троих она самая практичная: - Чай остывает.
  - Угу, я сейчас, - отозвался Вадюня.
  Но никто не поверил. Его "сейчас" давно вошло в поговорку как самое неопределенное и самое многозначительное определение промежутка времени.
  - Дело твое, - не стала спорить Алька. - Ты мне только пальцем ткни, где заныкал те полбутылки, что с прошлого раза остались.
  А дальше все пошло по накатанной: Алька вдохновенно, то есть как Бог на душу положит, порубила тортик, Инна разлила по стаканам вино - сразу все, что оставалось в бутылке, чтобы не морочиться, Вадюня зверски забил сколько-то там упырей и одного лича, возвестив о последнем радостным воплем. После этого, наконец, выпили, и Алька принялась невнятно (из-за поспешно поглощаемого тортика), но восторженно рассказывать о том, какой ее Василек заботливый и гостеприимный, в отличие от двух предыдущих упырей, вот-де познакомлю - сами убедитесь. При слове "упырь" Вадюня встрепенулся - и быстренько переместился за комп. Инна слушала подругу, которую знала почти полжизни, - и думала: двое прежних тоже изначально представали в Алькиных рассказах воплощениями всяческих добродетелей. И если прежде она, Инна, в Алькину искренность верила, то теперь не могла отделаться от чувства, что это всего лишь странноватое самовнушение.
  "Во что и в кого мы вообще верим? И кто верит в нас?"
  Она так и не озвучила этот вопрос. Не услышат. А просто потрепаться... о чем? О новом Алькином мужчине? О новом Вадюнином левеле? Об очередном провальном спектакле, проглоченном не слишком разборчивой публикой? Все это было. Все это скучно. Даже не по-чеховски скучно, не интеллигентски, а просто... не высказать, как просто. Разве что рассказать о случайном знакомом?.. Да ну, Вадюня вообще не придаст значения, а Алька истолкует по-своему. Пусть у нее, у Инны, будет хотя бы малюсенький секрет. Она грустно улыбнулась, пытаясь убедить себя, что эта грусть - светлая.
  По большому счету, они знали друг о друге все. Все - но ничего более. Ненормальная мысль, не иначе как винными парами навеянная.
  Воспользовавшись паузой в прочувствованной Алькиной речи, Инна взяла гитару (расстроенную, как раз под стать расположению духа) и запела первое, что пришло в голову - про белой акации гроздья душистые. Этот романс с детства, когда она впервые посмотрела "Дни Турбиных", накрепко связывался в ее сознании с попыткой удержать и сберечь самое важное. А что? Точнее, кого, - близких людей. "Боже, какими мы были наивными, как же мы молоды были тогда..." Оказывается, чтобы их потерять, не надо ни войны, ни какой-то иной беды. Надо всего лишь перестать слышать.
  А чтобы потерять себя, - вдруг подумалось ей, - достаточно перестать видеть сны о том, что бывает иначе.
  И так же вдруг стало понятно: да, с годами она все больше ждет пятничных посиделок... но все меньше ждет от них.
  Торт доеден, вино выпито. Значит, скоро расходиться.
  Оказалось, что не просто скоро, а уже сейчас. Алька получила эсэмэску, ойкнула и засобиралась домой. Инна просидела минут на десять больше - и, если честно, сама не знала зачем... неужели только затем, чтобы дальше не выслушивать Алькины откровения? Вадька так и не отлип от компа, только вяло махнул рукой и напутствовал: "Дверь за собой захлопнешь, ага?"
  Инна ехала в маршрутке и почему-то думала о своем случайном знакомце: интересно, что он за человек? По всему выходило, что неглупый. Да и не такой нахальный, как ей показалось вначале. Интересно, он и вправду на спектакль придет? Сомнительно. А может, оно и к лучшему.
  И вдруг, Бог весть почему, всплыли стихи, случайно увиденные сегодня в газете. Чем-то зацепили они, эти стихи, и Инна перечитала их дважды. Тренированная память удержала, а сейчас подсунула - не иначе как в виде ответа на еще не заданный вопрос:
   
  Если б научиться вас, вернувшихся,
  с полувзгляда различать в толпе!
  Многие из вас - почти что юноши...
  Если бы...
   Тогда бы не корпеть
  мне над каждой строчкою, а - петь,
  зажигать огни тревожной памяти
  и чеканить строгие слова.
  Ну и что с того, что "времена не те"?
  Вам еще любимых целовать,
  во дворе с гитарой и с подружкою
  зори как "до армии" встречать...
  Но душа - не целое, а часть...
   И Инна поняла - следующей встречи не избежать. И подумала, почему-то с веселым вызовом: а ну и пусть будет она, эта встреча.

Глава 4
   
   - Ну, Викторыч, бывай, - с видимым облегчением вымолвил Ляхов и, снова разулыбавшись, складно зачастил: - Если что - обращайся, не стесняйся, чем смогу - помогу. Бывшие офицеры должны друг другу помогать, а как же иначе?
  На языке у Горяйнова крутился едкий ответ: бывшие и в одиночку не пропадут, бывшим везде тепло, светло и сытно. Но ограничился ничего не значащим "ладно, спасибо" и даже руку Ляхову пожал. Хотя какое тут ладно, если неладно, и, по чести, не благодарить надо, а в морду давать. Вспомнилась любимая сентенция неугомонного Митьки Бухана: "Лучше кулак в морду, чем плевок в душу". Да, кулак в морду - малая плата за ляховскую выходку, которая и есть - плевок в душу. Однако, довольно, долгие проводы - лишние слезы, расстались красиво, разошлись в разные стороны, буквально и фигурально.
  - Викторыч! Чуть не забыл! - нежданно окликнул Ляхов. - У меня ж для тебя подарок, ты наверняка и не видел еще... ты ж у нас телек не смотришь, газеты не читаешь, верно?
  - Я нервы берегу, - мрачно подтвердил Горяйнов.
  - Не, ну за такую новость ты уж сто грамм не зажиль, а? - Ляхов панибратски похлопал Горяйнова по плечу. - Вот, держи газетку. Тут статья про тебя - и какая! После нее мне впору гордиться, что мы с тобой по одной земле ходим!
  "Кто-то ходит, а кого-то она, бедная, как только носит", - подумал Горяйнов, молча сворачивая газету и засовывая в карман.
  Ляхов удивился, но смолчал. Знает жирный кот, чье мясо съел, не нарывается.
  Что Горяйнова всегда поражало в чиновниках разного ранга, так это умение эдак небрежно, как будто бы без всякой задней мысли, стирать грань между добром и злом. Сегодня эта способность была продемонстрирована ему дважды. Сперва большеглазой девочкой-цветочком из архитектурного управления, которая с улыбкой профессиональной стервы шпарила как по писаному: дескать, площадь, изначально выделенная для сооружения памятника, оказалась просто необходима для удовлетворения потребностей населения в активном отдыхе и оздоровлении, то есть в ближайшее время, едва только область выделит необходимые средства, начнется сооружение современного спорткомплекса... Ну и так далее, и тому подобное, почти полчаса. Выдавала без запинки, не краснея, глазом не моргнув. "Далеко пойдет", - решил Горяйнов. А еще он слишком хорошо помнил, чем в предыдущий раз завершилось "сооружение современного спорткомплекса". Когда забор, уродовавший одну из главных улиц не один год, разобрали, взору горожан предстал очередной супермаркет. А что? Шопинг - тоже вид активного отдыха. Что вырастет на этот раз? Еще один большой магазин? Офисное здание? Развлекательный центр?
  А следом и Ляхов, который еще на пороге кабинета распинался, что-де всей душой поддерживает начинание ветеранов и будет всемерно способствовать и содействовать, не содействовать принялся - потворствовать. Бойкой девочке, которую научили жонглировать словами и не чувствовать их веса. А вот Ляхову пора бы...
  - Ну что ж поделать, начинание-то нужное. Погибшие - прости, Валентин Викторыч, подождать могут, о живых сначала надо позаботиться, - с важным видом вещал подполковник, доцент и глава общества охраны памятников. - А ваше дело тоже важное, и никуда оно от нас не денется, всему свой срок. Часовню-то возвели, а, Викторыч, новая достопримечательность в городе появилась!
  Часовню в память о защитниках города строили долго, чуть ли не десять лет. Строили, как в старину храмы, - миром. Инициаторами выступили поисковики. Участвовали все - от ветеранов Великой Отечественной до школьников. Освящение по воле чиновников совместили с митингом - и тут вдруг выяснилось, что ничего не получилось бы без Иванова из департамента культуры, Петрова из комитета по делам молодежи, Сидорова... откуда он там, Сидоров? А, не важно, главное - поучаствовал. Ну и, само собой, без Ляхова, отца родного. Антон тогда психанул и высказал все, что думал. Нет, не все, конечно, только пристойную часть. И не с трибуны, потому как кто ж его, Антона, на трибуну пустит, с его-то репутацией. Но многие услышали, толпа зароптала. А Антон развернулся и ушел. И ребята его следом за ним. Демонстративно, не дожидаясь, пока Ляхов закончит выступление. А тот, хитрая бестия, выкрутился, выдал что-то типа: жаль, поисковикам, которые тоже немало сил вложили, почему-то пришлось покинуть митинг, но присутствующие здесь журналисты, несомненно, упомянут о них в своих репортажах.
  Тем же вечером у Горяйнова состоялся тяжелый разговор с Антоном - вот здесь-то и прозвучало не досказанное на площади. Да они и без слов друг друга понимали - и при этом знали, что поступать каждый все равно будет по-своему. Насчет Ляхова ни один, ни другой иллюзий не испытывали, но все же, когда тот начал примазываться к новому делу, Горяйнов решил: а, с паршивой овцы - хоть шерсти клок. Ну что ж, теперь приходится признавать правоту Антона: овца давно облысела и отрастила волчьи зубы. Только вот не порадует Антона эта правота, не порадует.
  Заныло сердце - привычно, муторно, не тревожно, а как-то тоскливо. Надо пересидеть. Горяйнов устроился в фойе, под сенью какого-то карликового родственника баобаба, и развернул газетку, заранее подозревая, что лучше бы ее перед прочтением сжечь. Пробормотал вполголоса, обращаясь, за неимением собеседников, к декоративному нанобаобабу:
  - От любопытства, говорят, кошка сдохла. Ну, я животное покрупнее, авось и обойдется.
  Ага, вот она, статья. И заголовок на целый разворот: "Неизвестный подвиг подполковника Горяйнова".
  - Ню-ню, всегда любил узнавать о себе что-нибудь новенькое, кабы умел складно сочинять, сам бы придумывал и пускал в народ. Знать бы, откуда дровишки у этого... - глянул на подпись, - Артема Панков? Я ж, вроде, интервью не давал...
  А дров этот самый Панков наломал, как говорится, не на один отопительный сезон. Причем, судя по всему, с ходу решил выбиться в ударники по части лесозаготовок. Подзаголовок гласил: "Необычный человек". И далее: "Мы встретились с необычным человеком подполковником Валентином Викторовичем Горяйновым в канун Дня защитника Отечества в самой обычной общеобразовательной школе Љ 17..."
  "Еще с утра был обычным... - Горяйнов хмыкнул. - А тут - хлоп! - и необычным оказался. Скажите, доктор, от этого лечат? И вообще, когда это я, необычный, успел побывать в этой обычной?.. Ух, е! Точно было, только тому уже год с лишним..."
  Угу, и корреспондент был, припомнился явственно: лысоватый детина с лицом вышибалы и вкрадчивыми повадками профессионального подавальщика идей, прилежно склонившийся над блокнотом. А вот интервью не было. Потому как в школу Горяйнов приехал к самому началу беседы со старшеклассниками, а после его ждали в городской администрации.
  - Ну, я тогда в уголочке посижу, послушаю, - сник корреспондент.
  Уже тогда Горяйнов с опаской подумал: фиг его знает, что он высидит. И вот пожалуйста... не прошло и года.
  С досадой пробежал глазами пространное рассуждение о том, что герои, дескать, живут рядом с нами, а мы их в упор не видим. Вроде, все логично, но вот веет от этих слов школьным сочинением троечника - ну, передрал ты оттуда и отсюда одну-другую фразу, а если при этом еще и ошибок не наделать ухитрился, может, и на четверочку наплачешь. И вообще, для того, чтобы совместить упрощенность и претенциозность, надо быть воистину... журналистом! Чего стоит только следующий подзаголовок "Есть такой праздник!" Да, действительно, всякий раз на встречах со старшеклассниками Горяйнов говорил, что существует официальная дата - День памяти воинов-интернационалистов. И пояснял: нельзя подходить к этому дню с традиционными "праздничными" мерками, ведь речь идет о самом непростом - о жизни и о смерти... Этот день - повод подумать, для чего ты выжил, что ты еще можешь и должен совершить в жизни. В этот день не вспоминают (потому что и так не забывают никогда), а поминают тех, кто не вернулся. Вот это все и называется - память. А Панков взял да и рубанул сплеча про "лишнее напоминание россиянам о тех, кто не вернулся с Афганской войны". Кому напоминание-то? Кому? Обывателям, для кого оно уж точно лишнее? Или всяким ляховым, радостно цепляющимся за любой повод поговорить-покрасоваться?

Митька болтал без остановки, исхитряясь при этом пить столько же, сколько и остальные, и лопать вдвое больше. И все же Антон слишком давно и слишком хорошо знал Бухана, чтобы обманываться: Митька ждал удобного момента, чтобы без суеты прояснить для себя ситуацию. И, досказав очередную историю, внешне вполне пристойную, но если вдуматься - ой-ой-ой, потянул Антона курить в подъезд:
   - Не будем Викторыча искушать, чтобы он потом не отмазался, типа, из-за нас его очередная изначально обреченная на провал попытка бросить каку окончилась так, как и должна была окончиться.
  Оставшись с глазу на глаз с Антоном, резко сменил тон, хотя слово к слову подгонял в своей обычной манере:
   - Просвети, по поводу чего траурный митинг? Я как вошел, как на Викторыча с Маринкой посмотрел - ну, все, думаю, капец по календарю майя. И мне резко захотелось назад... хоть на ковер к товарищу полковнику.
   - Да я и сам толком ничего не знаю, только догадываться могу. Викторыч сегодня на высокие мраморные лестницы карабкался. Надо понимать, они опять оказались очень скользкими.
   - По твоему вопросу?
   - Нет. По нашему общему. В моем вопросе, слава Богу, все довольно гладко. Какая-никакая летняя база для подготовки у меня будет. Заброшенных пионерлагерей в области хватает, а тут, считай, и вложений не просим, сами крутимся. И мне уже плевать, что какая-нибудь бешеная сука на камеру порасскажет, как она семь верст обежала ради нас, беспомощных.
   - У-у-у... как все плохо! Тебя Викторыч не кусал, а? - снова принялся ерничать Митька, но настороженность во взгляде не исчезла. - Толерантные вы мои, я на вашем фоне - агрессор агрессором, просто в зеркало глядеться страшно. Ну так что у него стряслось-то?
   - Да с землей, где памятнику стоять, вопрос сегодня решиться должен был. Судя по всему, не решился. Или, того хуже, решился не так, как нам хотелось.
   - Ну а Маринка? Все то же самое?
   Антон молча кивнул.
   - Слушай, может, наведаться к Ивлеву?
   - И?
   - Ну, поговорить... Спросить, чего он вообще добивается.
   - Можно подумать, он знает, - резко ответил Антон. - Понимаешь, Митька, он и потонуть боится, и спасательный круг обеими руками отталкивает. И, что всего хуже, других с собой на дно утянуть норовит.
   Митька с силой загасил окурок о край жестяной банки, приспособленной в подъезде под пепельницу.
  - Ладно, пойдем. Раз все настолько хренеово, откашивать от пьянки не резон.
  - Только ты вопросов лишних не задавай, а? Викторыч сам расскажет, а Маринка... я уж и не знаю, как тут лучше.
  Но непростой разговор начала именно Маринка, которая ни с того ни с сего распереживалась:
  - Валентин Викторович, вам, наверное, с Антоном поговорить надо было, а тут я... Вы уж меня извините, пожалуйста.
  - Да брось ты, Мариш, - досадливо махнул рукой Горяйнов, - какой там разговор! Это в добрый час сказать...
  - А в плохой тоже сказать, но нецензурно, - подхватил Бухан. - Ты не стесняйся, Викторыч, тут все свои.
  Горяйнов нахмурился - и, похоже, непритворно.
  - Митька, тебе слово "субординация" о чем-нибудь говорит?
  - Смутно припоминаю... М-м-м, а ты уверен, что оно мне нужно? У меня мозги и так загажены инфой, как пригородная лесополоса - следами бурной туристической деятельности. Лишние сведения будут действительно лишними, ага.
  - Короче, вот что, ребята, - тихо и очень серьезно начал Горяйнов. Митька умолк, как по волшебству. - Прокатили нас архитекторы со свистом, а Ляхов подсвистел в унисон.
  - Ляхов? - живо переспросила Маринка. - Антош, это тот Ляхов о котором я подумала?
  Антон кивнул.
  - Валентин Викторович, и вы что, всерьез рассчитывали на его помощь? Да он же еще в бытность преподом у нас на факультете чуть на взятках не погорел. Точнее, погорел, но быстренько улегся в больничку, симулировал сердечный приступ, а врач ему, не иначе как тоже небескорыстно, инфаркт нарисовал. Ну, его и пожалели, не уволили. А он через полгода в горадминистрацию ушел.
  - А теперь совмещает полезное с очень полезным - сидит в областной да еще и на факультете полставки урвал, - добавил Антон. - Если через год он не станет доктором наук, я удивлюсь безмерно.
  - Да что и говорить, если он в самом начале, когда я еще студенткой была, знаете, какие штуки проворачивал? Издал на вузовской полиграфической базе два не то три пособия по краеведению и принялся продавать втридорога. Идешь на экзамен - положи денежку в зачетку, если хочешь книжку приобрести. Ха, если! Он, конечно, всем твердил, что дело сугубо добровольное, но - сами понимаете.
  Маринка раскраснелась, голосок зазвенел. Такой Антон ее и знал, Маринку. Чертов Мишка!
  - Короче, прирожденный, - констатировал Митька. - Природный, то есть. А вообще-то, нет, нежить типичная. Боится только осинового кола и серебряной пули. А каких они, братцы, названий своим должностям понапридумывали! Тривиальный замкомпоморде истерит в сторонке! Вот в Древнем Египте, как мы все хорошо помним из школьного учебника истории, чиновник назывался весьма откровенно - писец. Маринка права - как на ТАКОЕ можно рассчитывать?
  - Совсем меня за старого дурака держите? - Горяйнов невесело усмехнулся. - Да не считал я его альтруистом, не считал. Просто ему тоже выгодно, чтобы наше дело сдвинулось с мертвой точки, это же и галочка для отчета, и возможность покрасоваться. Но, надо понимать, иные интересы перевесили.
  - Мне даже не особенно интересно знать, какие именно, - Антон недобро прищурился.
  - Короче, что тут долго говорить, - Бухан шумно вздохнул. - И в анфас, и в профиль получается задница.
  - Митька! - Горяйнов глазами показал на Маринку.
  - Ну дык я ж предупредил, что я ни разу не рыцарь. Да и вообще, можешь именовать задницу хоть по-латыни, но она все равно останется задницей. Ты, Викторыч, уже не человек. Ты терновый венец политкорректности. Я от некоторых твоих фразочек просто офигеваю. "Не альтруист", "иные интересы перевесили"!.. Слова-то, блин, какие! Да скажи ты по-людски: загадочное, дескать, существо по прозванью Ляхов опять насвинячило.
  - А чегой-то загадочное? - опешил Горяйнов, на мгновение позабыв, что с Буханом надо держать ухо востро, а то попадешься к нему на язык, как Колобок к лисице.
  - А ты не обращал внимания, какое загадочное выражение лица у наших чиновников? Еще бы - такую страну загадить!
  - Не слишком обобщаешь, а? Ляхов-то, по большому счету, - так, мелочь...
  - Хорошо, что предупредил. Значит, хватит с него и осинового кола, хрен бы серебряные пули транжирить, - с видом рачительного хозяина подытожил Митька. - А вообще, спешу тебе напомнить, бесценный наш непротивленец злу насилием, что в приличном обществе за кидалово морду бьют и говорят, что это массаж лица для лифтинга, - поглядел на посуровевшего Горяйнова и сбавил тон до примирительного: - Ладно, Викторыч, я понимаю, что работа у тебя не для слабонервных. А таким, как я, сильно нервным лучше и вовсе не соваться.
  Митька вздохнул и принялся разливать по рюмкам прозрачный дар незалежной. Даже Маринке плеснул. Она не протестовала. Как загорелась, так и погасла.
  Поймала настороженный взгляд Антона, придвинулась, сказала тихонечко:
  - Антош, ты позвони Мишке, а? Беспокойно мне что-то.
  Он помедлил.
  - Ну правда, позвони.
  - Хорошо. Хочешь слышать наш разговор?
  - Нет. Ты мне потом скажи, что там у него.
  Да что там у него там может быть хорошего, если Маринка здесь?
  Коротко сообщив Митьке и Горяйнову: "Я сейчас", Антон прошел в комнату, поплотнее закрыл дверь и воззвал к своему упрямству. Интересно, кто первый додумался, что упрямство - это плохо? Только оно и выручает, когда никакое упорство уже не в помощь.
  Названивать, действительно, пришлось долго, не меньше четверти часа, прежде чем в трубке раздалось хриплое, явно спросонья:
  - Алло?
  - Обычные любезности, с твоего позволения, пропущу, - сухо проговорил Антон. - Сразу к делу. Маринка беспокоится твоим драгоценным здоровьем.
  - Она что, у тебя?
  - Да.
  - А какого х... она к тебе таскается? - мгновенно вызверился Мишка.
  - Этот вопрос следовало бы переадресовать тебе...
  - Иди ты!.. Дай ей трубку.
  - Зачем? Извиниться хочешь?
  - Короче, сам скажи, чтобы домой ехала.
  - Нет.
  - Что, она тебя уже накрутила?
  - Она мне ничего не говорила. А вот ты наговорил предостаточно.
  - Ну, я к вам приеду, раз по-человечески не хотите, - заявил Мишка - и отключил мобильный. То есть - совсем. Повторная попытка дозвониться обогатила Антона крайне ценной информацией: "Абонент временно недоступен".

Продолжаем...

…дед собрался с духом… и как заорет нечеловеческим голосом: «А ну быстро шуршать, а то залеплю в скворечню!»
…хочешь, угощу моим фирменным кулинарным блюдом? Дуля с маком называется
…на каждое ваше «накося» мы молниеносно отвечаем нашим боевым гвардейским «выкуси»!
…риторический вопрос: почему в магазинах нас обслуживают как бедных, а дерут как с богатых?
…с нынешнего дня ты учишься драться, чтобы больше не быть битым. А то я уже опасаюсь: а вдруг понравится, тогда не отучишь!
…Думал – водку закусил
Сладкой кулебякой.
Пожевал и проглотил…
Блин, какая бяка!
…он потерян для нас безразвратно
…там хорошо, где нас нет? Ну, не факт, шо мы там не появимся в ближайшее время и сделаем тоже плохо…
…не твою золотую рыбку кот в кухне дожирает?
…не дай мне бог когда-нибудь ужраться до потери смысла жизни…
…я тебе обеспечу расстрел через повешение
…беспорядочные интеллектуальные связи… мозгоклюйство, одним словом
…я хоть и не врач, но тебе диагноз поставлю с одного взгляда на рожу. Типичная свинка
…у нас всегда так: сначала «что?», «где?», «когда?», и только потом – «зачем?»
…хорошенькое утешение при неудаче: «Авось на последняя!»
…коктейли вредны для хрупкого здоровья сашек, но полезны для хрупкого здоровья митек…
…развитие культуры – от «Рамаяны» до «Футурамы»
…это зависит от того, с какой скоростью я буду деградировать по причине жизненных перепИтий… тьфу ты, перипетий!
…ну, ты, друг человека!
…были бы лохи, а бабки будут
… (геймеру Вадюне):
Ах, как солнышко светило!
Ах, как птички щебетали!
Одного почти доели,
У другого замок взяли
…вряд ли я оригинален: люблю хороший коньяк, хороший тусняк, хороший табак, хороший кабак и плохих девочек, причем последних – особенно страстно
…я, может быть, гений тактики, но по жизни я бестактен
…если утром ты чувствуешь, что башка у тебя железная, присмотрись, а может, это не башка, а башня, и сам ты – танк!
…жизнь бьет ключом. Разводным
…наболтай заумного – прокати за умного
…такие вот пироги с капустой, как сказал один веселый банкир
…начало – половина дела. И чтобы моим будущим биографам не мучиться, я сам придумал начало:
Жил-был на свете Митька Бухан,
Хам, шалопут, разгильдяй, хулиган…
Это что! А какую роскошную эпитафию я себе сочинил, аж прослезился:
С миром покойся, Митька Бухан,
Мы за тебя опрокинем стакан!
…когда рак взберется на Эверест и просвистит «Лунную сонату».
…Напился – и лежи
Над пропастью во ржи.
…пора засылать… вот только не разберусь, сватов или секундантов?
…гусары ушли в прошлое, а их место в сердцах прекрасных дам и в анекдотах заняли десантники
…(с домашним котом – садо-мазо любовь; Митька все время ходит исцарапанный; отвечает на очередной вопрос о том, что произошло) – Кот задрал, а доесть побрезговал
…с помощью Интернета можно общаться, но невозможно надраться, отсюда вывод: возможности его весьма ограничены
…оправданием мужчине, который не сдержал слова, может служить только стихийное бедствие типа урагана, тайфуна, цунами, схода снежной лавины, прихода повестки из военкомата…
…Ай лав ю, ай лав ю,
Как поймаю – так вломлю!
…эх, в добрый час сказать, в плохой… тоже сказать, но нецензурно!
…есть юмор ниже пояса. А есть и такой, который не достает до колена
…(декламирует)
Мгновенье горькое!
Печальное прозренье!
Закончилось бухло.
Иссякло вдохновенье…
…просчитывая каждый шаг, тоже можно просчитаться
…перелет ничуть не лучше недолета. Главное, чтобы попадание в цель не оказалось залетом
…светские беседы с дамами предпочтительнее вести в темноте
…(С Алькой) – Я тебя заждалась!
– Уже лечу… Лечу от всего, как сказал бы экстрасенс
…жду лета, как желудок – винегрета
…«Что естественно, то не безобразно», – сказал Квазимодо, глядясь в зеркало
…в наших Вооруженных Силах такую болезнь, как хроническая лень, с неизменным успехом лечат дрюконатом кальция, до полного выздоровления пациента
...как сказал хроникер Наполеону: «Нельзя ли побеждать помедленнее? Я записываю»
…все вокруг бросают – кто пить, кто курить, кто жену с детьми, кто любовницу без оных, кто Братца Кролика в терновый куст. Вот и мне захотелось. Думал-думал, что бы мне такое бросить, и решил – бросаю хохмить! Уже целых два часа бросаю, вот!
…уй, страшно… страшней только немцы киношные!
…ну что, дурость делаем или делом маемся?
…самочувствие – как у того червя, который после дождичка в четверг на волю выполз, а назад заползти, прежде чем раздавят, не успел
…что наша жизнь? Тест. То есть положительный результат радует далеко не всегда
…(о нахальном подростке:) далеко пойдет. И, как я понимаю, все лесом да лесом
…из него гуманист – как из эсесовца мать Тереза
…популярность имеет две фазы. Первая – звезданутый. Вторая – зазвездившийся
…Антон? Ну, мне до него в понимании человеческой души – как до луны пешком!
(Песенка холостяка:)
Если вижу я носок не рваный,
То впадаю прямиком в нирвану…
…абонент недоступен: либо в глобальной сети сидит, либо на ком-то глобально лежит
…(такое Бухан называл «недостишками» не выводите меня из меня, предупреждаю – выйдет фигня
…признайте, что у меня тоже есть чувства – хотя бы как у тамагочи
…у меня и так уже нервы, как спираль Бруно
…если судьба отвесила тебе слишком низкий поклон, остерегись – может, она просто примеривается ударить ниже пояса
…я человек легкий в общении, это кулак у меня тяжелый
…(о пьяном Сашке:) залетел, как Тунгусский метеорит: натворил безобразий всяких, а теперь лежит-полеживает без движения
…сижу вот, маюсь дурью и похмельем… Дурью – от слова «дурак», шоб вы не подумали обо мне хуже, чем есть
…блондинки с сердцами белых кроликов, брюнетки с сердцами черных кошек – мне по нраву и те и другие. Но больше всего я люблю шатенок – огненные снаружи, а внутри – фениксы, проще говоря, самые удивительные создания природы
…что? Не спать после ужастика? Солнце мое, зомби на экране – это экшн, а твой загашенный до состояния зомби сосед – вот это настоящий ужас, просто с большой буквы У!
…да шоб мне всю жизнь пиво лимонадом запивать!
…я, что тот Гамлет, сносной нравственности, так что скорее уйду в запой, чем в монастырь
…и родила гора мышь. И стала мышь мышиной королевой, потому как родство солидное
…совесть – понятие абстрактное, а кулак в морду – конкретное
…я излишней скромностью не грешу. У меня даже любимый персонаж юности – Наполеон. Тот, который император. Хотя и от тортика я не припомню, чтоб отказывался
…демократия – та же диктатура, только бухая и в обносках
…И водкой не унять
Цинизма моего:
Пришла весна опять…
Оттаяло дерьмо!
Хоть бы капельку таланта – меня б и с нее развезло
… – Опять ты про бухло!
– А про что надо? Про влияние лунных циклов на потенцию тушканчиков?
…предупреждаю, у нас тут бухают как на деревенской свадьбе – если мордой в навоз не ткнулся, значит, веселье не удалось
…фрейдист даже призыв пирожка, обращенный к Алисе, – «Съешь меня!» – расшифровал бы как бессознательное влечение Льюиса Кэрролла к педофилическому мазохизму! А уж что двигало пером пресловутого Шарля, у которого Волк докапывался и до бабушки, и до внучки, я вообще представить боюсь!
…закос под Льва Толстого убедительнее всего, когда у тебя реально коса в руках   
…в его аристократическом носу не сопли даже – сплошь отмершие лейкоциты
…икра красная, икра черная, икра голубая, которая при ближайшем рассмотрении оказывается яйцами дрозда!
…(режется в примитивную игрушку) Компьютер – друг человека!
…я скажу об этом в двух словах. Одно из двух, если очень повезет, даже будет цензурным!
…(Горяйнову) ну что ты на меня высмотрелся? Рожа у меня, что ли, неуставная?
…(в маршрутке:) Вопите, как будто тонете, рулит Герасим!
… – Ну что ты всегда в бутылку лезешь?
– Я что, джинн, что ли?
– Да не лезет он, он еще из бутылки и не вылезал, джин, блин, с тоником!
…чудеса техники – елефон и елевизор!
…эх, здорово, все-таки, жилось помещикам: пока другие вспахали, ты похавал, пока другие посеяли, ты стаканчик пропустил… Эдак и я писателем бы стал!
…чай с ромом, ром с чаем… Компоненты – одни, удовольствие – разное!
…у меня есть принципы. Как ни удивительно, моральные
…минуя стадию паники, я сразу впал в прострацию
…на безрыбье и рваный башмак – рыба
…искусство бывает разное. Одно произведение вдохновляет на подвиг, другое… тоже вдохновляет, но только на чистку нужника
…Я – племянник шалый Купидона,
Бахуса богорожденный сын.
Я гуляю ночью по притонам,
Утром свет мой – винный магазин
…Только гуманоид из черной из дыры
Отвергает Бахуса щедрые дары!
…Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем жулью не худо,
А у нас – и вовсе чудо!»
…как создается поп-культура? Пипл хочет зрелищ, артисты – хлеба…
…впал в истерику, не выходя из запоя
…нафиг ты в уху перловки насыпал? Поздно рыбку прикармливать, она уже вареная
…нравится мне цвет формы наших потенциальных противников, практичный, на нем не заметно, что обделались
…у меня такой праздник – и я еще никому не навалял? Непорядок!
…(в транспорте:) кто-то мне ноги оттоптал, кому-то я ноги оттоптал… короче, славно поразмялись
…(донимают мухи:) – В такие минуты я думаю: почему у меня нет хвоста?
– Ага, и даже серой не пахнешь!
…почему в войсках дела идут неважнец? Может, потому, что шагаем с левой ноги? А может, кровати в казарме расставлены не по фэн-шуй? А может, в министерстве обороны кого-то сглазили?.. Короче, пора вводить в войсках штатных экстрасенсов и бабушек-целительниц!   
…даю по заслугам – кому стишок, кому чертей
…Недолго муза погостила,
Употребила рюмочку чайку,
Потом – бутылочку текилы...
А спать пошла к чужому мужику!

…если вас уверяют, что в конце тоннеля виден свет, зашлите сперва разведку, дабы выяснить, тот свет или пока еще этот
…самый распространенный из бессмысленных споров: один говорит – это белое, другой возражает – не-ет, это бе-елое!
…отряд рейнджеров имени пророка Моисея
…пальцегнутие беспонтовое
…поставив вопрос ребром, можно схлопотать по ребрам
…тот, кто высказывает свое мнение, невзирая на личности, должен быть готов получить в личность
харизматичность личности зависит от наличности
…девушка, что-то мне ваше лицо знакомо. Где-то вы точно снимались – или в кино, или на панели
…контора пишет. Бумага терпит. Голова отдыхает
…маркиз де Сад и граф де Огород
…мадам де Сталь и мадемуазель де Жесть
…в такую погоду даже дятлы не летают
…интересно, если я с тебя сейчас шкуру спущу, шкурные интересы при тебе останутся или как?
…а вареники с мясом бывают? Или если с мясом, то это уже не вареники?
…занимайте места в первых рядах партера. Начинаю моноспектакль «Много нафига из нифига, или Кто не спрятался, я не виноват»! (Очень злой Бухан).
…по-моему, в известной поговорке «любовь до гроба» утрачено словечко «доведет»
…ну что ты светишься, как собака Баскервилей?
…ты, блин, люмпен-пролетарий умственного труда!
…останки роскоши
…фигли! В этом борделе я буду мадамой!
…в джунгли пришел великий сушняк!
…если хотите начать стихотворствовать, не принимайтесь за полное собрание сочинений Пушкина, может и не пробить. Есть надежное средство: устав караульной службы. Открываете и начинаете штудировать, час за часом, день за днем, часа по три-четыре кряду, без перерывов на покурить и прочий туалет. Однажды детонирует, проверено!
…отстоять – не отсидеть!
…– А вы кем работаете?
– Работает карманник на ярмарке, а я служу
…– Есть расхожая, но от этого не становящаяся менее справедливой фраза: все, что нас не убивает, делает нас сильнее…
– Ага, золотой принцип болезнетворной бактерии!
…любовь и голод правят миром, но всех сильнее алкоголь!
…что это люди так просят ласки? Ласка – она же хищник!
…разгул свободы в условиях демократии
…ты что-нибудь делать буш? Или тебя по жизни клинтон?
…м-да, раньше любой ценной взять Клин, теперь любой ценой взять «Клинского»... желательно без очереди!
…Жизнь становится скучней
Без спиртного и… милых дам!
…как в этой жизни можно хоть что-то знать наверняка, если ошибаются даже саперы… да что саперы – даже контрразведчики!
…Ночной чат –
Вызывай девчат!
…говорят, что самое мерзкое в жизни – ждать и догонять. Но и здесь есть нюансы. Лучше догонять скорый поезд, чем ожидать «Скорую помощь»!
…здравствуйте, я ваш лектор. Лектор – это фамилия. А зовут меня, как знаменитого карфагенского полководца, – Ганнибалом. Ага!
…когда у моего прапорщика спрашивали, что он больше любит, водку или коньяк, он знаете как отвечал? «Люблю я, – говорит, – жену. А водочку – уважаю. А если кто коньяку предложит – не откажусь»
…– Ты умный.
– Ага, особенно как пива выпью
…изваять – трудно, для этого надо учиться и стать скульптором. Извалять – тоже нелегко, для этого надо учиться и…
…иные собаки лучше людей, хоть и сучьи дети
…ну-с, покопаемся в мусорных баках моей памяти!
…не выноси мне мозги, они и так пробиты навылет бандитской пулей!
… кто-то живет, а кто-то только жилплощадь занимает
…кого-то доконали морозы, кого-то – неврозы, а кого-то, прости господи, грезы. Важно разобраться, что к чему, потому как лечение разное. Одному достаточно аспирину принять, другому – водки, и то не наверняка, а третьему… не при дамах будет сказано
…это песец… просто редкостного окраса песец!
…иногда вопрос может встать так, что все вокруг лягут
…не верю я в ваши «просто так»! Даже для того, чтобы вши завелись, надо сперва отрастить волосы!
…знаешь, что отличает гуманиста от мизантропа? Мизантроп с наслаждением нажмет кнопочку и пустит газ в камеру. Гуманист руководствуется иным принципом: к чему такая жестокость, сами передохнут. Я – гуманист
…сладкое не любишь? А, ну значит у тебя жизнь некислая. А я вот сладкое очень даже. И люблю, и потребляю!
…ты че, совсем оборзел, экстрасенс хренов, так духов гонять? Я тебе щас изгнание беса пропишу
…эх, тебя бы на доску почета… вниз головой!
…а что, самое необходимое при мне – кружка, ложка, флэшка
…контрафактной продукции уконтропупили жуткое количество
…(о чиновниках) вышли мы все из народа, так? И назад возвращаться не собираемся?
…прокладывать дорогу грудью пятого размера
…– Накормила, напоила, а что теперь?
– Как это что? Спать уложи. Только учти, радость моя, что у нас сказка для взрослых
…нам любые дороги дороги. Я уж молчу про путешествие отсюда на Дальний Восток!
…где эта сво… бодная от моральных принципов личность?

…Откуда у парня татарская грусть?
И вправо, и влево раскинулась Русь,
А значит – в седло и за саблю.
А мы разбросаем тут грабли,
Готовь, дурошлеп,
Татарский свой лоб.
Хлоп!

…Не отступит ни на йоту –
Вот за то и ценят Йоду!

…что ты злой такой? Тебе с утра «Педигри» в миску не насыпали, да?
…цены богатырские, растут не по дням, а по часам.

…Эскулапам
Дадим на лапу.
Профессуре
В кармашек сунем.
Натырит прапор сам себе добра.
Но нет у офицера… абсолютно ничего.

…ты, интеллигент подзаборный!
…я среди вас – как мак в конопляном поле. Тоже вредный, люди же и думать позабыли, что мы полезными бываем. Но зато краси-ивый!
…упился до разжижения мозга
…ля-ля тополя… Тополя-М… Не, насчет укрепления обороноспособности – это не ко мне. Эдак я ни разу не завирался

…на смену рефлексиям «Быть иль не быть?» пришло морализаторское: «Кем быть?», а ему на смену – вполне себе рационалистское: «Кого бить?» Но главное, что бить буду я, принц Гамлет веселого образа
…натура у меня художественная, я практически артист разговорного жанра
…внимание! Жареный петух заходит на посадку!

…Сиди, мой друг,
Кури бамбук,
Пока по темечку – тук-тук –
Не жахнет жареный петух

…из источников, близких к достоверным, стало известно…

…Кто не эмо и не гот,
Тот веселеньким помрет

…наш народ нельзя победить… да и споить не так-то просто
…всякие там фоны, как их поприжали, начали фонить по-радиоактивному
…ну, ты, Геракл, обкушавшийся геркулеса!
…(Митька и Алька):
– Что делать?
– Водку пить. С перцем.
– Какую водку?!! С каким перцем?!!
– С болгарским, блин.
– (невпопад) Зачем?
– Чтобы слаще было.
…я фонтанирую идеями. Фонтанирую шо тот синий кит
…ну шо ты такой удивленный, как будто бы обнаружил в своей ванне синего кита, у которого из башки бьет нефтяной фонтан?
…(очень злой Митька:) и на какой же птицефабрике разводят столь дивное поголовье кур?
…приметы! Игра воображения, не отягощенного разумом!
…(на двери у Митьки после знатной пьянки:) «Без пива не входить! Опасно для жизни!»
…ну, эта история в таком же родстве с реальностью, как торт-мороженое в родстве с бисквитом
…потеряв ориентацию в воздушном пространстве, аист отбомбился по капусте
…русский с китайцем – братья навек! Они – косоглазые, мы – косорукие
…хитрый прибор дерьмометр
…– Ты нужен мне, как рыбе сковородка, – патетически продекламировал Митька
…редкостный апатозавр и полный игуанодон
…дивная штука – блохбастер. Из жизни блох, которые – как люди, только помельче и прыгают прикольнее
…гадание на географических картах
…– Че вас так много-то? В этой комнате и так тесно от моего раздувшегося «я», – объявил Митька – и гостеприимно посторонился
…я не Оксана Федорова, чтобы всем нравиться
…некоторые… гм… фикусы, если их матом не поливать, завянут на фиг
…(у телевизора) кризис культуры – это когда рекламу смотреть интереснее, чем все остальное
…мир полон грустных историй – от серенького козлика и попа, у которого была собака до Ромео с Джульеттой и прочих унесенных ветром
…я сам все вижу, у меня глаза есть. И где-то там, во тьме черепной коробки, к ним даже мозг приделан. И оптический прицел в придачу
… – Без нравственного идеала человек – овощ.
– То-то мне иногда кажется, что я – кладовщик на овощебазе
… – Я бесценен!
– Отлично. Обожаю дорогие безделушки
…наш народ на все эти американо-европейские нанотехнологии сразу наноболт положил
…да вся твоя биография – долгая дорога в дурку!
– В эфире ток-шоу «Без башни»! Представляем нашего гостя – основной шведский танк STRV-103, реально безбашенный танк!

- Ну, захожу я, значит, в мэрию. А там в кабинете – симпотный такой Змей-Горыныч о трех женских головах. Но выражение лица у всех трех такое постное, что до меня резко доперло, почему принято умилостивлять сего духа земли и участков под застройку, поднося ему шоколадные конфеты и дорогой коньяк.

…масляный взор – спичку поднесешь – вспыхнет.

Когда я на ногах, весь район на ушах.
Да нет у меня комплексов! А жаль. С ними я смотрелся бы убедительнее. Ты только вообрази меня с личным С300!!!

Скольким рыцарям начистил я забрало,
Скольких дам я безвозмездно соблазнил…

- Если бы Шер-Хан был тигрицей, его звали бы Шер-Ханка… М-дя, водяра нынче и вправду недешева.

- Социал-демократы… лубочные такие. Полностью знаешь как будет? Сусальные демократы
- Чевой-то сусальные?
- Потому что на палочке.

Был бы москх, а Ктулху найдется

Митька:
– Душа женщины – лабиринт.
Алька парирует:
– А душа мужчины – скоростная трасса.

Тррагедия!!! Дамы рыдают, кавалеры сдержанно сморкаются в дамские подолы!

… – Ну что у тебя?
– Да как всегда – высококалорийная дырка от бублика.
…детям природы – развесистая клюква, детям цивилизации – лапша на уши
…давайте начистоту, а? Королевских оленей кто-нибудь спрашивал, насколько славный парень Робин Гуд?
…если ты наконец решил пуститься во все тяжкие, возьми меня с собой. Я веселый и ем немного. Правда, пью, как пони... Так ведь иные же – ваще как лошади!
…только, прошу, не надо романсов и блатного шансона. У меня от них тоска и изжога
…вот перекрашу волосы в лиловый цвет, поймете, кого вы потеряли!
…я вообще рационализатор! Знаю, как рационально нализаться
…а в ры… рыцарскую физиономию?
…(потирая кулак:) – утро начал с ударного труда

…Я надысь откушал конфитюра,
Рыбу фугу съел, презревши страх,
У меня губа, ей-ей, не дура,
Да и сам я, вроде, не дурак.
…мое чувство юмора меня не подведет, оно заведет и выведет
…ну вот, опять грязные намеки на мои чистые намерения!
…мать Тереза из меня – как из плевательной трубки гранатомет
… – Это у меня характер тяжелый?
– Невыносимый.
… (о коте) – А вдруг он где-то мерзнет?
– Да не парься, наверняка его машина сбила!
…рыба ищет, где глубже, а человек – приключений на свою задницу
…будет день – будет похмелье
…загад не бывает богат – это немудреной фразой наш человек испокон веку оправдывает недостатки планирования
…обстоятельства места и времени не так уж важны, когда девушка – подлежащее
…а яйцо, которое вы так смело объявляете выеденным, не проклюнется однажды детенышем тираннозавра?
…если какой-нибудь писатель вдруг вздумает, не иначе как с перепою, запечатлеть на бумаге мой светлый образ… гм… редкостная выйдет образина!
…благопристроенность
…вечный вопрос «нафига козе баян» по-прежнему остается без ответа
…жизнь покажет… она всем нам еще покажет кузькину мать!
..В одну упряжку впрячь не можно
КВ и трепетный БТ
…жалкое это зрелище – тряпка, которая прикидывается абразивом

Антон:
– Глядя на Митьку, очень скоро начинаешь понимать, что шалопут и шалопай – не одно и то же.

…и говорю я Золотой Рыбке: а сделай-ка ты меня самым-пресамым… ну, на крайняк могу и пивом взять
…о, человек! Вершина эволюции и предпоследнее звено пищевой цепи!
…Кто ходит в гости по утрам,
Тот поступает мудро,
Но всех мудрей, тарам-парам,
Кто остается на ночь!
…ничто так не настраивает на подвиг, как отсутствие выбора
… – Муравьихи по юности крылаты.
– По юности все крылаты
…я не кот Леопольд. Я, если уж на то пошло, – собака Баскервилей
…не, это не пипец, это пипетка!
… – А куда «Мишку на Севере»
– На Южный полюс.
– ???
– На нижнюю полку холодильника, говорю.
…вот он, момент истины! Вот она, истина момента!
…перекуем «Булаву» на булавки!
…(по поводу кого-то потомственного) генетика и кибернетика – страшные вещи, правда, товарищ Берия?

Не дошел даже до первой. Опять позвонила Маруська и срывающимся голосом принялась выплакивать что-то вообще несусветное. Перекрыть поток ее словоизлияний - Сашка знал по опыту - задача невыполнимая. Поэтому просто слушал и пытался сообразить, что к чему. Сумел выцепить две важных вещи: с Катюхой большое несчастье и нужно срочно мчаться домой.
  У подъезда стояла "скорая". В подъезде, между четвертым и пятым этажами, несли вахту Римма Матвеевна и Валентина Никаноровна, обе разом. Если уж задушевные неприятельницы вместе охотятся за интересными новостями, произошло что-то из ряда вон.
  - ...а я ей говорю: что ж ты, негодяйка, такое творишь-то? Видишь, рама гнилая насквозь, стекло и так на честном слове держится!.. - тоненько верещала Валентина Никаноровна.
  - Вот пусть теперь они стекло и вставляют! - вечевым колоколом вторила ей Римма Матвеевна.
  - Здрасьте, - буркнул Сашка и попытался поскорее проскочить наверх.
  Не тут-то было.
  - Ой, Са-ашенька! - пропела Никаноровна, преграждая путь. - Беги скорей домой, на Катюшу стекло упало, вот несчастье-то, бедная девочка, я ж ей говорила, предупреждала же, чтобы она окошко-то не открывала, а она...
  - Ладно, - сквозь зубы выдохнул Сашка, довольно невежливо оттесняя Никаноровну и притирая Матвеевну к стене.
  - Са-аш! - донеслось ему вслед. - А она у вас часом не курит, а? Чего она окно-то...
  С врачом, сонным дядькой в неопрятном халате, и вялой худосочной фельдшерицей Сашка столкнулся на пороге. Фельдшерица поспешно убралась с дороги, врач поглядел потусторонне - и оба, бряцая и топоча, двинулись вниз по лестнице.
  - Ты представляешь, почти час ехали! - принялась на высокой ноте жаловаться мать, едва Сашка закрыл дверь. - Я звонила-звонила, говорила - у меня ребенок кровью истекает, а они мне - машин нет, сами как-нибудь перебинтуйте, ты представляешь?
  - Да представляю, представляю, - торопливо отмахнулся он. - Что с Катюхой?
  И, не дожидаясь ответа, пошел в Катюхин закуток (меньшая делила комнату с матерью и обитала за шкафом). Мать - следом. Сестренка глядела из угла кровати белой мышкой, тихой и зашуганной. На лице в нескольких местах пластырь, на руках тоже понакручено-поналеплено. Но это ничего, подумал Сашка, переводя дух, могло быть куда хуже.
  - Ну, рассказывай, что стряслось.
  Раньше - не то что в сопливые лета, а даже и год тому назад - в ответ на подобное требование Катюха скороговоркой выдала бы все печали, а потом долго хлюпала бы Сашке в плечо. А сейчас только похлопала бессмысленно глазами и прошелестела:
  - Ничего.
  - Видели мы твое "ничего"! - крикнула мать прямо в ухо Сашке. Из-за чего бы она ни перепсиховала, отходняк всегда выглядел одинаково. - Какого вообще хрена ты окно в подъезде открывать кинулась? Весну зачуяла?
  - Отстань, - все с той же интонацией механической куклы отозвалась Катюха.
  - Стоп, - Сашка еще раз вгляделся в сестренкино лицо, перевел взгляд на мать. - Ма, уйди, а?
  - Да ты что, не понима...
  - Понимаю. Потому и прошу - уйди, - требовательно повторил Сашка. - Тебе что, заняться нечем?
  - Да мне, благодаря ей, всю ванную от крови отмывать!..
  - Вот видишь! - заключил Сашка, пресекая дальнейшую пикировку.
  Вот ведь брякнула заботящаяся о нравственном облике молодежи Никаноровна про курево... только вряд ли она могла подумать, какую истину брякнула!
  - Что курила? - без околичностей спросил Сашка, усаживаясь напротив Катюхи, глаза в глаза.
  - Не знаю, - безразлично ответила она. - Мне плохо. Почему мне не дали уйти?
  Буднично, без надрыва, даже без обиды. Помнится, когда мать не пустила ее на дискач, эмоций было куда больше.
  Что ж он раньше-то не видел, что все настолько погано? Ну, рядилась сестренка в черные балахоны, ну, цепляла на шею какие-то непонятные цацки, ну, мазала физиономию как для съемок в фильме ужасов, Никаноровна с Матвеевной только что не крестились, завидев Катюхино бело-черное личико. Сашка только посмеивался - перебесится! А про себя добавлял - уж лучше так, чем киснуть, как Маруська. Что греха таить, старшая всегда была ему чужой, а вот меньшая, как ни крути, - родной человечек. Ну и прощал ей... теперь понятно - больше, чем следовало прощать. Правда, и его покоробило, когда Катюха начала поганить лицо всякими пирсингами. А однажды он всерьез психанул, увидев на сестренке очередной ошейник - на этот раз не со стилизованными крестами и рунами, не с каким-нибудь воплощенным глюком из средневекового бестиария, а с черепом. Попробовал достучаться - эсесовская-де эмблема, последнее дело себя этим знаком метить. Не достучался. Только наслушался бредятины про эстетику смерти. В Сашкином понимании, отягченном практикой, слова "эстетика" и "смерть" стояли ну уж очень далеко друг от друга. И если за словом "эстетика" игриво пряталось что-то глупое и бесполезное, то из-за слова "смерть" прямо глядело настоящее, пережитое. Эх, зря он тогда отступился от Катюхи, надо было долбить и долбить. Ограничился тем, что выкинул чертову побрякушку, да и успокоился. Сестренка тоже недолго возмущалась. Подозрительно недолго. Так что вечное оправдательное "кто бы мог подумать?" тут не катило. Он должен был подумать, а теперь...
  - И куда это ты собралась на ночь глядя? - резко спросил он.
  - Ты не понимаешь... - в Катюхином голосе колыхнулась досада. Ага, уже что-то!
  - Не понимаю, - охотно подтвердил Сашка. - Объясни.
  - Голова болит, - пожаловалась Катюха.
  - Ну так ясно, люди со здоровой головой в окошко не сигают. Рассказывай.
  - Что?
  - Все рассказывай. Все, о чем голова болит. Может, полегчает.
  - Не хочу, - Катюха сползла под покрывало, свернулась клубочком. - Все без толку.
  - Что без толку?
  - Все в жизни. Жизнь бессмысленна. А смысл мы сами себе придумываем... можно жить одними придумками, а?
  - Ты ее видела, жизнь-то? - сердито спросил Сашка - и тут же сообразил: фразочка-то из мамашиного арсенала, правильная и... и, ну да, бессмысленная.
  - Не хочу, - затверженно повторила Катюха. - Ничего и никого видеть не хочу. Ты тоже уйди.
  - Не-а. Сперва поговорим.
  - Не хочу, - сестренка укрылась с головой.
  "Вот ведь заладила-то!" - Сашка начал закипать.
  - Катюх, давай по-хорошему. Я ведь все равно узнаю.
  - Плевать, - невнятно пробубнила меньшая. - Если оно тебе нужно - читай, тетрадка в тумбочке. И это... к себе вали, а? Я спать буду.
  Вид беспросветно черной, как Катюхино настроение, общей тетради воодушевления у Сашки не вызвал. Во-первых, страниц исписано до хренищи. Во-вторых, текст перемежается черно-красными зарисовками - пентаграммы, черепа, кресты... снова кресты, обвитые розами, ворон с кроваво-красной ленточкой на шее... опять череп, на этот раз в комплекте со скелетом в обрывках алого балахона... петля... бритвенное лезвие, окропленное кровью... черный ангел с ощипанными крыльями, чахнущий над крестом (под этой картинкой еще и подпись имелась, в стихах, про то, что "ангел черный раскинет крылья, и жизни проклятье падет")... смазливая девичья рожица, плачущая - опять же! - кровавыми слезами. Стоило Катюху три хода в художку гонять, чтобы она потом эдакую дрянь малевала?!
  Без улыбки вспомнил один из Митькиных "недостишков": "Кто не эмо и не гот, тот веселеньким помрет".
  Читать было трудно. Не то чтобы Сашка метил в великие грамотеи, но в свое время твердую четверку заполучил в аттестат без особых проблем. И к запятым отвращения никогда не питал. Катюха же игнорила даже точки. От корявых остреньких буковок, в сравнении с которыми кардиограмма выглядела простой и понятной, зарябило в глазах. А потом и шея заныла. Но Сашка упрямо продирался к смыслу сквозь полупонятные словечки, диковинные ники и чудовищную грамматику.
  Первые выводы появились по прочтении пяти страниц: жизнь - тоска и бесперспективняк, люди - жлобы. Правда, Катюха выражалась иначе, многословно и бестолково, но суть выходила именно такая. И делался вывод: значит, надо терпеть и получать удовольствие, ковыряясь в собственном... в собственных переживаниях, короче. Чтобы однажды красиво уйти из жизни, поразив всех (кого всех-то? жлобов?)... своим идиотизмом, - заключил Сашка. У Катюхи было написано иначе - "глубиной страданий". Так учил Лорд Ландрер. Поначалу Сашка думал: какой-нибудь книжный персонаж, уши писаке отрезать вместе с головой. Потом сообразил, что Катюха с этим самым Лордом знакома и он основательно промывает ей мозги.
   К исходу пятидесятой страницы у Сашки приключилось прозрение. Одновременно с жесточайшим желанием на деле познакомить Лорда с пресловутой эстетикой смерти. Яснее ясного: это он таскал Катюху по компаниям, в которых играли отнюдь не в детские игры, он же подучил - курнешь травку и постигнешь свой путь... Вот она, мля, и постигла! Хотя, подозревал Сашка, не обошлось и без простого-вечного - втрескалась Катюха по уши в этого дегенерата, а он ее продинамил. Все поперемешалось в глупой головенке, и чем бы дело кончилось - думать не хочется. Добро, Никаноровна сдуру да из вредности остановила.
   Заглянул к Катюхе - спит. Ну и пусть себе спит. Ухватил ее мобилку, прокрутил список контактов. Никакого Лорда и никакого Ландрера там и в помине не было. Зато нашелся номерок Дашуни, лучшей подруги, которая в последнее время тоже щеголяла в черных шмотках и штукатурилась под упыря.
   - Никта? - хриплым, не похожим на свой обычный, голосом спросила Дашуня. Судя по голосу и по шумовому фону, она нехило тусовалась и отрывалась. Веселое, блин, поколение! - Никта!
   - Не фига подобного, - поспешил внести ясность Сашка. - Привет, Дарья. У меня вопрос.
   - Чего там? - без особого энтузиазма откликнулась Катюхина подружайка.
   - Просвети, кто такой Ландрер?
   - А чего, интересуешься, да? - после паузы переспросила Дашуня, голосок поплыл... Обдолбанная она, что ли?
   - Катюха захворала, - решил обойтись полуправдой Сашка.
   - Реально?
   Куда уж реальнее, на всю голову! Вместо ответа Сашка надавил:
   - Катюха просила, чтоб я его нашел, сказал.
   Неловкая, неубедительная ложь. Любой нормальный человек насторожился бы: с чего вдруг Катюха сама не позвонит? Если, конечно, номер знает, и вообще... Дашуня, видать, и вправду была далека от нормы, ее интересовало только:
   - Так она чего, на сходке не будет?
   - Наверняка, - не оставил никакой надежды Сашка. - Ты мне лучше про Ландрера скажи. Как его найти-то?
   - Ну-у, насчет телефона я без понятия. А на хате у него раз зависали. Только хата у него в та-акой жопе...
   - С видом на кладбище? - не сдержался Сашка.
   - Угу, - без намека на хи-хи подтвердила Дашуня. - Новое кладбище знаешь?
   - Это которое на северо-востоке? - деловито уточнил Сашка. И тотчас же пожалел: Дашуня залипла. Как муха на вымазанной клеем бумажке. - Ну, то, которое за торговым центром?
   - Ну да, - Дашуня начала раздражаться на Сашкину непонятливость. Ее окликнули, и она зачастила, торопясь отделаться: - Насчет адреса даже не спрашивай, не знаю, частный дом одноэтажный, белый... или желтый, не помню, короче.
   - Найду. Ты мне скажи, как этого Ландрера звать-то на самом деле?
   - Насчет имени - без понятия. Фамилия, вроде как, Зотов.
   - Найду, - уверенно повторил Сашка.
   Дашуня абсолютно точно выразилась насчет места дислокации упыриного логова. Насколько Сашка помнил, граница города проходила аккурат возле торгового центра, там же была и конечная автобуса. Оттуда через лесопосадку до пригородного поселка и соседствующего с ним кладбища километра полтора... А вообще, невозможно не заценить мрачную иронию: большущий торговый центр с кафешками-киношками и даже ночным клубом отделяло от кладбища жиденькое лесонасаждение.