Можно и петь, на мотив "Раскинулось море широко"
«Тотоша, галоши не в силах я жрать», -
Сказал крокодил крокодилу. –
«В них нету калорий, не надо мне врать…
Не съем я мясца – не быть живу!»
Тотоша печально ответил ему:
«Наш батя, он был строгих правил…
Он хумансов жрать не велел никому -
И нас кушать бяку заставил.»
Кокоша вздыхает, костями скрипя,
И смотрит на мир обречённо:
«Братишка, уйди! А то съем я тебя –
И буду я тем огорчённый.»
Тотоша поплыл по течению вниз,
Пустив крокодиловы слёзы.
Потом оглянулся и крикнул: «Крепись!
Вернусь - и добуду глюкозы…»
Глюкозы не добыл – но чела спиймал,
Ругался тот чел офигенно!
Напарник «закуски» Сэрожу всё звал -
Тотоше начхать совершенно!
Брат с братом добычей делился щедрО –
И выжил Кокоша, в натуре!
Потом они вместе словили того,
Которого звали все Юрой…
Потом братья съели и Шуру на раз,
И Макс Эдуардыча тоже.
Создав же из мяса хумансов запас,
Решили добро приумножить.
Тачали в охотку они сапоги
Из кожи прекрасной и белой.
Их обувь со свистом ушла на торги,
В ней лапы совсем не свербели!
Когда Павло Возчик попался им в пасть,
Его сберегли для иного.
Тусовка за жало трепла подралась –
Из грызла хамла отставного!
Язык за хорошие деньги уплыл.
Вздыхали браты: «Нет Чубайса…
За рыжий тот волос мильярд нам бы был,
Однако ж нет в жизнии щастья…»
Житьё у Кокоши вполне ничего,
И спит он в подводных хоромах.
Лишь изредка торкает в душу его,
То снятся Кокоше кондомы…
