ДО ПОРЫ
До той поры, пока беда не тронет
мы благодушны и прекраснодушны,
сидим в любимом кресле, как на троне,
пьем колу, точим чипсы, бьем баклуши.
Пьем колу, смотрим телек… а доколе
беда плутает по чужим дорожкам?
Порой проймет предчувствие – до дрожи.
Но снова страхи топим в кока-коле,
а лучше – в пиве. Чтобы разогрело
(гордитесь антифризом вместо крови!).
Авось беда в дороге околела…
А диктор важно что-то там буровит,
мелькают лица, лица… вспышки блица…
Да вот в речах – не мед, а привкус крови.

Беда – она к тебе не постучится.
Придет – и мигом дверь с ноги откроет.
Взойдет над головой звездой полынью.
На свет ее придут другие беды…
Не спрячешься в притворное унынье,
не затаишься под любимым пледом.
С тебя сорвут надежду отлежаться,
с тебя сдерут последнее из рубищ,
тебя лишат и чад, и домочадцев.

И лишь тогда ты бедам путь заступишь.

* * *

Он-то думал, что всё уже кончилось –
по корчмам корчами,
по пивным визгами,
по трактирам лихим куражом.
А на камни кровь ближних брызнула,
Распластали планету мясницким ножом.
А потом – на углях…
Кто ты?
Галл или лях?
Кто ты?
Русич? Литвин?
Или?.. Или?..
Кем вы были, когда вас убили?

Он-то думал, что всё – уже,
все слова достигли ушей
и все души – последнего круга.
Наверху – темнота и разруха.

…А ребенку не надо врага.
Для него все родные, простые.
Он услышал: была Аблинга…
Тише.
Первая из Хатыней.

Он…
А вам ли кутаться в белое
и вещать: не убий… не лги…
Вы ведь столько уже понаделали
после пепла и слез Аблинги,
после пепла и слез Хатыни.
Верьте черному солнцу пустыни.
Разглагольствуя и лицемеря,
в лагерях разжигайте печи.
Это путь из зверей в звери.
Потому что фашизм вечен.

МОЛОДЫМ ВЕТЕРАНАМ

Если б научиться вас, вернувшихся
с полувзгляда различать в толпе!
Многие из вас - почти что юноши...
Если бы...
                     Тогда бы не корпеть
мне над каждой строчкою, а - петь,
зажигать огни тревожной памяти
и чеканить строгие слова.
Ну и что с того, что 'времена не те'?
Вам еще любимых целовать,
во дворе с гитарой и с подружкою
зори как 'до армии' встречать...
Но душа - не целое, а часть.

Ох, вы, ночи душные, недужные,
русские... а кажется, что - южные...
Хочется - не можется - молчать.
Ты навек не целое, а часть...
Да, опять весна. И снова - ранняя,
с каждым днем становится теплей.
Ты живешь, навылет в душу раненный.
Для души не купишь костылей.
Ну и что ж? Обычный с виду юноша,
возвращенный, только не вернувшийся,
по земле бредет, как по золе.

ПАМЯТЬ

От Буга до Бога
ближе дорога,
чем до победного дня...
Лучше не трогать!
(Память что деготь).
Может, пора догонять
Сашку-комбата,
старшего брата
Витьку?
              Он умер вторым.
Первой - сестренка
младшая, Тонька...
Нет похоронки,
холмика нет,
нет обелиска...
Где же вы?
                   Близко.
(Память - порыв
ветра седого).
Где же вы?
                    Дома.
Где-то у Бреста.
Горнее место,
торная в небо тропа...

...Нет, не пропасть -
просто - уйти,
погостив,
и в горсти
унести
землю - влажный комочек.

Просто - простить
Внукам.
               Взрастил одиночек
с мелочной, мелкой
душой-однодневкой,
бабочкой пестрой.
Просто...
Лучше не трогать,
не искушать...

От Буга до Бога -
шаг.

ТАНКИСТ

За все военные зимы
ни разу не был простужен,
ни разу не был простужен,
а вот контужен был дважды.
Последний из экипажа
обычной "тридцатьчетверки"
глядит по-прежнему зорко,
полвека мирного стажа
добавил к ратным годам,
добавил к ратным трудам.

Когда-то для сыновей
построил танк из фанеры.
Да только внукам, наверно,
таких игрушек не нужно,
у них фанерные души
и жестяные мечты,
надежды просты,
а память - пустырь.

Гранит. И Вечный огонь.
Каштанов белые свечи.
И все же вечное - вечно.
Один приходишь на встречу
теперь. Один из полка.
Последний из экипажа.
Последний.
           Страшно?
                    Не страшно.
Последний.
           Ноша легка.

9 Мая

Ты снова просыпаешься от крика:
"Цветник... Приём!.. Как слышно? Я - Гвоздика!..
Приём!.. Приём!.."
Светло, как днём.
За окоём
вздымается ракета... Пятьсот ракет - салюта гроздь.
А ты - лишь гость
на этом празднике - и в мире.
В пустой квартире
лишь ты и ночь - белым-бела.
А на краю стола -
бутылка, что едва почата.
Расплата
за неизвестные грехи...
Слова легки.
А мысли...
Эх, на небесном коромысле
слабо' нам затянуть петлю!..
Весь мир - "люблю" и "не люблю".
Ты - вне.
А на стене
То самое - единственное - фото:
"Афганка", АКС...
А что же - без?..
Мир без тебя, поди, не рухнет?
На кухне -
в полсотни ватт бессонный свет.
А в небе снова гроздь ракет -
Белым-белы, как знамя побежденных...
Среди твоих ночей бессонных
Нет ночи горше...
Ты отстал.
Он впереди - твой перевал.
А враг - везде и всюду.
Паук в углу. Немытая посуда...
А ты... а ты - случайный гость...
Красным-красна салюта гроздь.

ОПАЛЁННЫЙ...

Опалённый. Оплеванный.
Окрылённый. Прикованный -
всё препонами да законами,
да заботами-льготами, да...
Никогда!
Никогда
не удержишь огонь - в ладонях,
не удержишь легенду - в пределах.

Вы, радетели, всё бы радели!
Между тем - карманы бездонны,
между тем - втихаря замарали мораль
и поставили на кон закон.
Правят бал
вор и враль.
Обыватели слушают звон.
К оглушённой душе
не пробьются ни шёпот, ни крик...

Ты - боец. Ты держаться за землю, за воздух привык.
Удержись! Удержись на своём рубеже.

МАРКИ ДЛЯ МАРТЫ, или НАСТОЯЩИЙ АРИЕЦ

1. Призывник

Я простой работяга.
Строитель,
как отец мой и дед.
Ну а вы мне о долге твердите.
Бред!
Я - простой работяга,
что мне ваша отвага
и арийская честь?
Это всё - для солдата.
Мне чужого не надо!
В доме есть, что поесть,
потрудился - и кушай с охотою.
Вот немножко еще поработаю,
получу от хозяина марки -
будет шубка у Марты,
фрау любят меха.
А пока
пусть походит в жакете...
Дети?
Дети есть, разумеется. Магда и Фриц.
А еще есть породистый шпиц,
подарили соседи.
Но дети
любят птиц.
И кошек...
Что хозяин?
Хозяин хороший.
И семья у него - отличные люди!..
Юден?
Что вы! Невероятно!
Деньги платит всегда аккуратно,
и пособия, если кто болен.
Обе дочки его - настоящие фройлен.
Даже сына Адольфом назвал, между прочим,
в честь нашего фюрера, как говорят...
...Что вы, что вы! Я просто рабочий!..

Был - рабочий.
           А стал - настоящий солдат.

2. Солдат
Надевай шинель -
и шнель-шнель
дранг нах Остен,
в гости
под Полтаву
к русским фрау.
Говорят, полтавские куры
золотые яйца несут.
Мы - несем культуру.
Зер гут!
Мы идем под Полтаву
не ради забавы.
Говорят, полтавские фройлен -
будьте довольны!
просто кровь с молоком.
Наш солдат всей Европе знаком.
Покоритель! Победитель!
Поглядите:
на груди - железный крест.
Мы несем прогресс!
(Будет Марте и шляпка, и шубка,
и дом под Полтавой...)
Изопьем из победного кубка
славы!..

...И лежим в полях
под Полтавой
мы, солдаты железной державы.
А над нами - Чумацкий шлях.

ОН

               
                          Сообщение в газете: в городе Орле
                          рабочие, прокладывая траншею,
                          обнаружили немецкое кладбище
                          периода оккупации...

Не истлели древние страницы.
Я читаю: "Кто придет с мечом..."
Кем он был - солдатом иль убийцей,
Мучеником или палачом?

Кем он был, упавший в дымном поле
За ограду обгоревшей ржи?
Кем он был? Героем - поневоле?
Или подлецом - от всей души?

Кто он? Чей-то рыцарь ясноглазый,
Чей-то доморощенный амур?
Или волк, что по сараям лазал,
Резал скот, охотился на кур?

Тот ли, кто, покорствуя призыву,
Пролил кровь... свою лишь только кровь?
Тот ли, кто, оскалившись глумливо,
Отнял у других семью и кров?

Тот ли, кто стеснительно и робко
Детям, русским детям, хлеба дал?
Тот ли, кто людьми насытил топки
И навек охрип от вопля: "Хайль!"

Кто он? Тот, кто брел по бездорожью,
Ужасом, как пламенем, объят?
Или тот, кто, упиваясь ложью,
Создал на земле кровавый ад?

Кто он?
             Тот, кто преступил границы,
Кто пришел - и понял, что почем...
Не истлели древние страницы.
Я читаю: "Кто придет с мечом..."

ЧЁРНОЕ СОЛНЦЕ

Я пишу о войне, потому что ее по ночам
вИжу я:
от земли до небес простирается чад,
ну а в небе недобрым огнём солнце выжжено.
Солнце чёрное,
что картошка, в золе запечённая.

Три зимы,
три невзгоды подряд
из-под мёртвого снега, из мёрзлой земли
будут руки голодных ребят
доставать клубеньки сизо-чёрные...

Горнами
прозвенело тревожное: "Слушайте все!"
Солнцу чёрному в небе висеть
нелегко.
А рукой
не достать, не отмыть, чтоб сияло.
У вокзала
на площади - люди.
В небесах - репродуктора круг
солнцем черным,
бедой закопчённым.

Хоть бы дождик пошел, он отмоет, остудит...
Рук
протянуты сотни...
Эх, достать бы, отмыть, чтоб сияло. Но нет, не сегодня.
Не сегодня, не завтра. И все же прекрасней, чем было
на мундире небес воссияет однажды светило...

...........................
Я пишу о войне, потому что ее по ночам
вИжу я:
от земли до небес простирается чад,
ну а в небе недобрым огнём солнце выжжено.

ЧЕТВЕРТАЯ БЕРЕЗА
             
На гробы не строгали доски -
хоронить-то нечего.
Да и - некому.

А каратель рубил березки,
сотоварища увековечивал.
К небу серому, к небу ветхому
всё тянулись кресты да не падали.
Прорасти бы им...
                  Только - надо ли?

По весне-красне прорасти бы им
молодой листвой, не быльем седым...
Черным пеплом земля припорошена.
Прорасти...
           На пределе возможного.
А весна-то - пришла.
                     Не из прошлого ль?
На крестах что листва - клочковатый дым...
...Прорасти бы им, прорасти бы им,
умерщвленным рукою вражьей!

А весна все бредет овражками,
а весна все бредет погостами,
ранит ступни камнями острыми,
обжигается...
             Скоро ль остынет
Черный пепел спаленной Хатыни?
Скоро ль в поле, где черные трубы,
забелеют надеждою cрубы
и потянется к небу домашний дымок?
Человек пережил, перемог,
переплакал отчаянье... или
те, что умерли здесь...
                        те, что жили
заселят свой безрадостный край,
и заплачут они колокольно
над березовой рощей, над полем...

И уже не колхозный сарай -
а гранитная черная стела...

Три березы, пронзительно-белых,
а четвертая лунка пуста и черна.
И тревожно застыла весна.
    20.03.201

ЛЕНИНГРАД. ЗИМА 1943 ГОДА

Нева -
ледяная вдова.
Глаза голодного льва
медные. Бедная-непобедная медь.
Смерть-круговерть
ходит вокруг да около,
тощая, кособокая.
Круг сужается.
Жалится
по привычке мороз...
Домашний... Нет, одичал...
Брось
в прорубь свою печаль!
Тяжкая. Не всплывет.
Жжется. Растопит лед.
Скоро весна. Сорок третий.
Горе сильнее смерти.
Жизни круговорот.
Скоро весна.
Сорок третий год.

* * *
Это гремит ведро.
Гулкая пустота.
Это поет добро.
Злоба не налита.

Ты не о том мечтал,
черпая решетом?..
…Пулей пробит металл.
Вот оно, значит, что…

Отредактировано Цинни (2014-10-22 14:46:32)

ЖИЛИ

Жили.
Вырастили детей.
Нахватались чужих идей –
не растратили.
И одна лишь беда – молва.
Чтоб никто не смел толковать,
на железных дверях сто замков ладили.

Всё собрать для своих детей.
Всё укрыть от чужих людей.
А идеи прячут ли под кроватями?
Хоть сегодня – возьми да брось.
Хлоп!
Идеи пошли вразнос.
А навстречу – беды лихими ратями.

Жили.
Вырастили детей.
И добра им дали – владей
хитроватее!
И не жди от добра – добра.
Не в кармане –в душе дыра.
Трех сынов растили.
Выросли
три карателя.
08.01.2015